Но до конца Атей становился собой, как показалось Ирене, только в кругу своих собратьев по оружию. Среди своих воинов. Среди тех, кто мало знал придворный этикет, кому до одного места были расписные тряпки и место повыше к трону. Чего им к нему лезть, к трону этому? Его хозяин вот он, рядом с ними.
Среди них не было фальшивок. Истинная суть разумного во многом раскрывалась в первом же бою. И эти суровые, но иногда доверчивые и даже ранимые воины будут без вопросов резать глотки врагам их вождя. Будут в прямом смысле этого слова рвать их когтями и клыками, потому что если это враги князя, значит, и их враги. И потому, что сам князь в это время будет стоять в одном ряду с ними, а не прятаться с гвардией за высокой стеной своего замка.
– Мой князь, – подъехал к Атею Гайн Смышленый. – Пора выбирать место для ночлега. Хассаш скоро закатится за горизонт. До сумерек все равно не успеем дойти до Мегара. Зато завтра отдохнувшими уже к полудню будем у городских ворот.
Призрак внимательно выслушал бывшего обера королевства Даргас и уже было хотел кивнуть, как увидел вдалеке стелющегося над землей длинными прыжками вайрон. Волк бежал от ушедшего вперед авангарда.
– Подожди, Гайн, – сказал он, легко вознося свое тело в седло подбежавшего Агата. – По-моему, к нам передовая разведка бежит с новостями в зубах. Может, они и место под ночлег уже нашли. Если меня не обманывают мои глаза, это Латиша.
– Как вы их различаете? – удивился Гайн. – Они же все на одно лицо, кхм… На одну морду, я хотел сказать, – но тут увидел нахмурившегося Палака и, кашлянув, быстро поправился: – Ккхм, одинаковые, короче.
– Смышленый, – улыбнулась Ирена, срывая с лица платок. – Мой муж все-таки их батя. Кому, как не родителю, знать своих детей в лицо?
– А-а-а, понятно, – кивнул и почесал затылок тот. И всем вокруг стало ясно, что ничего ему не понятно.
– Привыкнешь, Гайн, – хлопнула его по плечу Катаюн. – Вот покрутишься среди нас, и привыкнешь.
Князь не ошибся. Бегущая волчица оказалась действительно Латишей. Вот она взвилась в последнем прыжке, едва уловимая глазом рябь, и перед Атеем приземляется на ноги уже не вываливший розовый язык через оскаленную пасть вайрон, а совершенно не запыхавшаяся воительница.
– Бать, – без долгих разговоров начала она. – Там раненый. Лежит в полуверсте от вас. Скакал со стороны Мегара. Доспех посечен в хлам. Пока жив, но потерял много крови. Что-то мне подсказывает, что его изрубили не в уличной драке.
– Пит, – резко повернулся Призрак. – Целителя.
– Я здесь, мой князь, – выехала из глубины строя молодая стройная альвийка, зеленые глаза которой, казалось, занимали половину ее красивого лица.