Осторожный презрительным взглядом окинул Атея.
– Я нашел путь к настоящему бессмертию, червь, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Придет время, и даже твоему Парону придется признать во мне равного себе. Мой удел – стать богом, – альв картинно воздел руки к сводам небольшого зала, в котором они сейчас находились. – А когда я им стану, мне уже не будут нужны костыли в виде драугов. Вся Тивалена падет ниц передо мной.
«Больной», – посмотрел Сай на Атея.
«Неизлечимо», – не спуская взгляд с Дэльфира, согласился с ним тот.
– Кстати, – вновь меняя интонации на более спокойные, обратился к нему пока еще повелитель Леса Светлых Альвов. – Хочешь посмотреть, как растут мои детки?
Повинуясь движению руки, одна из стен живого кабинета, сплетенная из ветвей, очень медленно стала расплетать их, чтобы показать внутренности еще одного помещения.
– Сопротивляется, – оскалившись, альв кивнул в сторону стены, которая постаралась вновь закрыться. – Не понимает, глупый, что это уже бесполезно.
Дэльфир гортанно выкрикнул короткую фразу и резко развел руки: кусок стены буквально вырвало со своего места, причем Атей явственно услышал болезненный крик в своем сознании. О том, что он принадлежит мелирону, догадаться было не сложно.
Инкубатор. Инкубатор, в котором выращивают бездушных созданий. Именно так можно было назвать открывшееся перед князем Сайшат помещение. Темный зал, с потолка которого свисали полупрозрачные коконы, покрытые зеленоватой слизью. Некоторые выросли уже довольно большими и пульсировали, готовые вот-вот лопнуть, выпуская из себя еще одного драуга. Некоторые были совсем маленькими, как раз такими, чтобы вместить в себя трех-пятилетнее дитя. И было их сотни.
Князь переводил взгляд абсолютно черных глаз с одного кокона на другой, и ярость, что он еще не успел загнать после боя в глубину своей души, от этого вида стала вскипать по-новому.
Неожиданно в стенку ближайшего кокона изнутри уперлось личико девчушки. Было непонятно, видит ли она его, так как глаза девочки уже стали менять свой естественный цвет. Но вот в том, что она чувствовала Атея, он был уверен. Лицо ребенка безошибочно уставилось в его сторону, и Призрак смог прочитать то, что беззвучно прошлепали бледные губы: «Избавь. Молю тебя».
– Рано ты поставил себя вровень с богами, тварь, – казалось, весь мелирон задрожал от вибрирующего голоса князя.
Призрак повернулся лицом к Дэльфиру и медленно пошел на него.
– Плохой из тебя собеседник, – небрежно бросил Осторожный и стал формировать какое-то сильное заклятие, от которого просто смердило смертью. – А я так хотел поговорить. В последнее время, знаешь ли, от меня сбежали все мои подданные. Но это на время – скоро я их верну. Правда, ты этого уже не узнаешь. Умри, князь.