- Вот я и хочу этих нелюдей... - я уткнул большой палец в подлокотник кресла и, надавив, сладостно покрутил.
- Думаете, вы один? В том-то и опасность я новую предвижу. Ведь для них смертную казнь опять ввести захочется!
Мы долго молчали, думая, пожалуй, об одном и том же. И сугубо, казалось бы, физический термин "цепная реакция", вдруг всплывший у меня в душе, разбухал, как клещ, от крови, грозя лопнуть и забрызгать дом и мир.
- Этого допустить нельзя, - сказал я. - Ни в коем случае нельзя.
Ламсдорф вздохнул.
- Вы уж поосторожней там, - попросил он. - Под пули-то не лезьте без нужды.
- По малой нужде - под пули, - пошутил я. - По большой нужде обратно под пули...
Ламсдорф смеялся до слез. Но, вытирая уголки глаз, поглядывал с тревогой и состраданием.
- Охрану бы вам, - сказал он, отсмеявшись. - Парочку ребят для страховки, чтобы просто ходили следом да присматривали...
- Мы ведь по телефону уже говорили об этом, Иван Вольфович.
- Гордец вы упрямый, батенька. Все сам да один, один да сам...
- Ну при чем здесь упрямство? Если серьезное нечто начнется, два человека - просто смертники. Одному, между прочим, куда легче затеряться... Это во-первых. А во-вторых и в главных, я еду к Эрику как частное лицо, представитель патриарха. Если он заметит, что меня пасут боевики...
- Да, батенька, да. Резонно. Я потому и подчинился, - он опять вздохнул. - А сердце не на месте. Все сберечь как-то хочется. Так... Что же еще вам сказать? Ага, вот карманные денежки. Чтобы вам не суетиться сразу с обменом - уже в шведских, шесть тысяч крон. И в Стокгольмском Национальном открыт кредит еще на двадцать пять. Счет на "пароль"...
Вы меня просто завалили деньгами! Зачем?
- На всякий случай, батенька, на всякий случай. Хоть что-то. Мы страна богатая, можем позаботится о своих. Кто знает, сколько вам там пробыть придется. Да и мало ли... вдруг... - он сразу запутался в словах, не решаясь назвать вещи своими именами, - лечение какое понадобится. У них же там все за деньги. Счет, говорю, на "пароль". Мы думали-думали, какое слово взять. А тут князь Ираклий позвонил - беспокоился, что-то, дескать, от вас давно весточек нету; ну, и дали мы счету пароль "Светицховели".
Мне стало тепло и нежно, как в вечернем сагурамском саду.
- Спасибо, - проговорил я растроганно. - Это вы мне действительно приятное сделали.
- На то и расчет. Подавайте о себе знать при случае. Атташе военный в Стокгольме о миссии корреспондента Чернышова осведомлен... то есть, не о цели ее, конечно, но о том, что есть такой Чернышов, которому надлежит, ежели что, оказывать всяческое содействие. Проще держать связь через него. Вот телефон, - он показал мне бумажку с номером, подержал у меня перед глазами, потом провел большим пальцем по цифрам, и цифры исчезли. Скомкал бумажку, повертел в пальцах и, не найдя, куда ее деть, сунул себе в карман. - Вот и все, - поднялся. - Давайте-ка опять обнимемся, Александр Львович.