Где-то я уже это слышал… Ох, тоска зеленая!
– Нет, Семен Петрович. Не понимаю. Все эти слова – мол, потом, как-нибудь, правда на кривду, само собой, без труда и без науки… Все в это верят, но никто такого не видел. А насчет хитрее будь… Вот ты бы как сделал?
Семен Петрович довольно крякнул.
– Молодец! Только что гордый был, а уже подлизываешься. Так и надо! – похоже, старый солдат и правда был доволен. – А как бы я сделал, коли уж выпало несчастье шпиёна поймать да на глаза большому начальству попасться? А все просто бы сделал. Оне такие спрашивають – кто, мол, измордовал? А я в ответ лицо дурацкое делаю и говорю: так, мол, и так, не могу знать, ваше высокоблагородие, оно само как-то получилось, уж больно оне резво побежали, а потом брыкаться изволили. Вот примерно в таком виде. А ты чего удумал? А?
– И чего я удумал? Шпион же вражеский. Ты пойми, Семен Петрович! Я ж не со зла. Оно же так надо, чтобы шпион себя униженным чувствовал, чтобы растерялся и понял, что пропал, что жизни его конец пришел! Оно так надо – унижать. Да, понимаю, что это подло и низко, но пока он не в себе – с него можно много чего вытащить! Потом он в себя придет, придумает, как вывернуться, где соврать, как притвориться. В шпионы же абы кого не берут!
– А ну, цыц! Нашелся тут умник! Тоже мне, дознаватель Тайной канцелярии нашелся!
Старый солдат аж привстал в порыве гнева.
– Вроде уже полгода служишь, соображать должен, где просто вопрос, а где начальство с подковыркой заходит. И вот когда тебе офицер вопрос задает – ты уже должен понимать, что неспроста это. Ты глазки в пол воткни да покрасней. Тогда начальник для вида тебе по морде раз-два, а опосля, тайком от всех, похвалит чем. И служба своим чередом пойдет. А оно как вышло? Ты им не подчиненное положение показал, что ты солдат, а они офицеры. Ты им оскал волчий показал. Они, благородия, что увидели? Что не солдат ты справный, а зверь лютый, в грош их благородство не ставящий. А с волками что делают – знаешь? Вот то-то и оно. Каким бы он ни был, волк, – красивый, шкура лоснящаяся, нрав крутой, бег с такой грацией, что залюбуешься, – а все одно. Увидел волка – убей. Потому как не место волку рядом с людьми. Волку ты – еда. И мальцы, что в хате мал мала меньше мамкину сиську просят – они тоже волку еда. Усек, солдат?
– Нету у меня никаких мал мала меньше да семеро по лавкам. А если по-твоему делать, так и не будет никогда. У тебя-то через общество есть возможность семье чего-нибудь передать. А мне что? У меня только Россия и есть, а больше никого. Вон крестный до вчерашнего дня был. Я его уж за родню почитать начал. А теперь не знаю. Думаю, враг он мне. Как на ноги встану, я способ найду, я его урою, предателя!