Офицеров должно было быть четверо – капитан, порутчик, два подпорутчика. В наличии же был только один Мартин Карлович. Остальные – либо тоже в Риге, либо их и вовсе не было по штату. Насколько я понял, весь офицерский корпус лето проводил при штабе дивизии генерала Лопухина, участвуя в балах, приемах и прочих важных для молодого дворянина делах. А распределить этих офицеров по батальонам и ротам у полковника Макшеева то ли времени не было, то ли желания. Впрочем, такая же ерунда была в Шведскую кампанию пятнадцать лет назад. Там тоже офицеры прибыли в батальоны и роты непосредственно перед выступлением в поход.
Также к роте были приписаны несколько нестроевых должностей. Например, ротный писарь, чьи обязанности сейчас частично выполнял я, потому что сам писарь находился вместе с прапорщиком при штабе батальона. Цирюльник, он же ротный лекарь, – тот самый благообразный старик, что выхаживал меня в лазарете. Цирюльник, надо же! Здесь это, оказывается, медицинская должность. В его обязанности входило все, связанное с санитарным обеспечением роты. То есть особенно ничего. Солдатики, чай, не дети малые, сами справятся. Вот заболеют – тогда будет работа у лекаря, ага. Справедливости ради, его припарки неплохо помогли моей истерзанной спине тогда. То есть именно как лекарь он весьма даже неплох. Повезло.
Еще были к роте приписаны плотник и фуриер. Штатный плотник был, по сути, чем-то вроде главного инженера роты. Потомственный горожанин, из купеческого сословия. Сам никогда ничего руками не делал, но при этом весьма неплохо руководил. Это я узнал на постройке учебных редутов, когда мы забабахали себе полигончик. Так-то грамотный мужик, голова варит. Да и схемы палочкой на земле может нарисовать такие, что даже совсем неграмотному солдату понятно, что делать, где копать и куда втыкать бревна. Ну а фуриер – это от слова «фураж». Снабженец. По идее, через него должно проходить жалованье, он должен закупать провиант на роту и все такое прочее. Разумеется, наш ротный фуриер тоже находился в Риге. Вместе с ротным каптенармусом. Вот еще радости – снабженцам в деревне глухоманской квартировать! Хотя, справедливости ради, свою работу они делали. В глаза я никого из них не видел, однако по две повозки с мукой, крупой и солониной в роту приезжали через день. Причем все уже было оплачено, ни подпорутчик, ни старосты артелей возничим за провиант не платили ни копейки. Сам видел.
Ну, и денщики. Они тоже числились нестроевыми, они должны быть у каждого ундер-офицера и офицера. Из семерых денщиков, положенных нашей роте, в наличии было трое. Денщик Фомина, денщик нашего лекаря и Федька Синельников. Тоже, кстати, элемент бардака. Мартин Карлович его так-то не должен был в строевые определять своей властью. Но кому какое дело, что у нас тут на земле происходит? Из Риги все равно не увидят.