Когда выяснилось, что Бойд — гей и в прошлом был сексуально активен, всё стало в разы хуже. Попытка представить печального, напрочь лишённого каких-либо эмоций, утратившего всякий контроль над собой Бойда каким-то немыслимым образом трансформировалась в картину того, как мальчишка теряет этот самый контроль с ним — с Сином. Но хуже всего было то, что Син не звал эти мысли, они накатывали на него сами собой, ни с того ни с сего, наотрез отказываясь убираться туда, откуда пришли.
Нахмурившись, Син толкнул Бойда в здоровое плечо.
— Не спи.
Бойд приоткрыл один глаз.
— Ты в меня иголку воткнул. Вряд ли я сейчас засну.
— Не ной, не так уж это и больно.
Бойд состроил болезненную гримасу и откинулся на подушки.
— Приятного в этом тоже мало.
Ноющее чувство в груди, мучившее Сина с тех пор, как он вернулся в переулок и обнаружил Бойда лежащим на земле, вернулось.
— Прости.
— Всё в порядке. Безболезненного способа зашить такую рану и не причинить боль нет.
— Я не это имел в виду.
Последовала короткая пауза.
— Тогда что?
Син состроил скорбную мину.
— Если бы я не облажался, этого бы не случилось.
Бойд широко распахнул глаза.
— Это не твоя вина! Если бы ты не добрался до Юджина, нам обоим пришлось бы туго. А что до остального… — обозначив масштаб повреждений, тонкая рука безвольно упала на кровать. — Это иногда случается.
Слова Сина не убедили. Син зашил его рану, промыл и наложил повязку, но несмотря на это, выглядел Бойд как дерьмо на палочке.
До встречи с транспортной командой Агентства оставалось всего несколько часов, поэтому Син потянулся за рюкзаком и швырнул Бойду чистую одежду.
— Переоденься, если голова не кружится. Транспортники будут здесь через семь часов, — процедил Син, направляясь в душевую.
— Син! — окликнул его Бойд.
Тот замер и покосился на него через плечо. Бойд сжимал края уничтоженной рубашки одной рукой.
— Спасибо тебе.
Смотреть ему в глаза Син наотрез отказался, просто пожал плечами и промаршировал в ванную, чтобы привести себя в порядок. Он пробыл там гораздо дольше, чем требовалось, кропотливо оттирая душевую и кафельный пол от крови.
После Син принял обжигающе горячий душ. Непреодолимое желание держаться подальше от Бойда боролось в нём с желанием удостовериться в том, что с бедовым мальчишкой всё в порядке. Но безусловное желание заботиться о Бойде начинало всерьёз его беспокоить.
Какого хрена его это волнует? Не похоже, чтобы Бойд был полным профаном в медицине. Он прекрасно знал, как о себе позаботиться, а если не знал, значит, помрёт. Раньше или чуточку позже. Это жизнь. Основополагающий принцип их работы. И всё же вот он, Син, нянчится с мальчишкой, несётся по улице, сломя голову, и всё затем, чтобы спрятать его в безопасном месте. Не говоря уже о панике, которой он поддался, увидев окровавленного Бойда, лежащего на грязной земле.