— И вы мне снова льстите.
— Лесть — это игра, а вы не играете, — Тьерри накрыл руку Бойда своей, сжав. — Среди вашего круга редко встретишь того, кто относился бы ко мне как к человеку, а не как к цели. А тот факт, что вы ещё и очаровательны — дополнительный приятный бонус.
Бойд улыбнулся, гадая, что из того, что Тьерри сказал, было правдой. После стольких лет презрения, будь то его индивидуальность, интимные связи или сексуальная ориентация, сложно было поверить в то, что такой успешный и привлекательный мужчина, как Тьерри, может искренне заинтересоваться таким, как он. Даже его близкие осуждали каждое его действие и постоянно находили в нём какой-то изъян. Нежные ласки и комплименты были ему чужды, но Бойд не мог игнорировать, что сокровенная часть в нём жаждала их. Он годами запрещал себе думать об этом, не позволяя базовым потребностям тела завладеть его мыслями. И теперь, поддавшись мимолётной слабости, он чувствовал себя предателем.
— Куда мы поедем сегодня?
— Куда вы сами пожелаете.
До того, как стать отшельником, Бойд читал о Франции, отмечая закладками места в книгах, которые хотел бы посетить. Сейчас он бы уже и не вспомнил, что занимало его мысли в то время, которое казалось не более чем забытым сном из далёкого прошлого. Осмотр очевидных достопримечательностей, к примеру, музеев, занял бы большую часть дня, а шоппинг Бойда не интересовал. Идея обсудить за обедом Янус казалось ему заманчивой ровно до тех пор, пока Тьерри не сравнил себя с целью. Тот тратил на него своё драгоценное время, уделял ему внимание — отказываться от такой щедрости было бы контрпродуктивно.
Фантазии Бойда хватило лишь на то, чтобы сказать, как он очарован архитектурой и историей города. Тьерри был в восторге, а его водитель устроил им импровизированный тур по Парижу.
За чередой изысканных улиц и пышных садов, шедевров архитектуры, сверкающих позолотой, и памятников, которым удалось уцелеть после трёх мировых войн, Бойд даже не заметил, как пролетело утро. Но они, скорее, были исключением. Как и американцы, французы не особенно продвинулись в восстановлении города. Там, где заканчивались владения богатых мира сего, царила разруха, чем-то отдалённо напоминавшая Финансовый квартал Лексингтона.
Они остановились на поздний обед в кафе на улице Клер. Бойд поймал себя на мысли, что наслаждается этим мгновением и тем, что видит за окном. Улицы Парижа так сильно отличались от улиц Лексингтона, где между тротуарами и проезжей частью было чёткое разграничение. В Париже, по крайней мере, у кафе, всё смешалось в одну кучу: эстетичные улочки радовали глаз, несмотря на лихачей, то и дело проносившихся мимо.