Вот почему я и говорю, что значение настоящего продовольственного совещания совершенно исключительно, что оно должно решить вопросы вовсе не только специально продовольственные, что ваше внимание, ваши усилия требуются теперь для республики не только как продовольственных работников, как людей, взявших на себя от Советской власти громадной важности задачу по снабжению продовольствием населения, — этого мало. От вас, как партийных работ- пиков, требуется напряжение сил для того, чтобы решить целый ряд заданий, намеченных только в виде директив, решений, вынесенных высшими органами Советской власти и партийной организацией. А вы сами знаете, как далеко от общего решения, от общих директив до практического претворения в нечто реальное, что это означает громадные тяжести, которые должны взять на себя работники, чтобы успешно выполнить эти принципиальные указания, выполнить так, чтобы они не оставались только на бумаге написанными, что, к сожалению, не так уже редко в Советской России встречается.
Я бы хотел напомнить решение последней партийной конференции, работавшей специально по вопросу о новой экономической политике{119}. Партийная конференция была собрана экстренно для того, чтобы всем товарищам внушить полную уверенность в том, что эта политика, как говорили на конференции, решена всерьез и надолго, что никаких колебаний на этот счет впредь не будет. А колебаний было немало, неуверенности было немало. И вот партийная конференция, как высший орган руководящей правительственной партии, руководящей властью рабочего класса, подчеркивает, какое значение имеет собирание крупного продовольственного фонда в 400 миллионов пудов. Она подчеркивает, что все значение продовольственной политики, переход к допущению в значительных размерах свободной торговли, сводится для нас к тому, чтобы создать большой продовольственный фонд, крупные государственные запасы. Без этого ни восстановления крупной промышленности, ни восстановления денежного обращения не может быть, а всякий социалист понимает, что без восстановления крупной промышленности, единственной реальной основы, о социалистическом строительстве не может быть и речи.
Страна неслыханно разорена. И прежде, до войны империалистской, она была более отсталой, после войны она была разорена больше, чем другие, и еще три года несла неслыханные тяжести войны с буржуазией и помещиками. Побежденные страны, с которыми может быть сравнена Россия, как Сербия и Австрия, где промышленность разорена не меньше, а иногда и больше, чем в России, — эти страны находятся в положении совершенно отчаянном, совершенно безвыходном. Рассчитывая на помощь буржуазии, потому что они не поднимали против нее войны, они придавлены двояко — голодом, разорением, обнищанием, как мы, и сознанием того, что их положение беспомощно, что они ставили ставку на буржуазию и гибнут, не имея шансов на поддержку. Мы же, при всех неслыханных трудностях, видим и ясно сознаем, и рабочие и крестьянские массы ясно видят, что, несмотря на неслыханные трудности, новые силы являются. Каждая трудность выдвигала новые силы, порождала новые источники энергии, указывала новые пути. Работа этих сил доказывала нам, что как ни дьявольски медленно, но мы идем вперед, что, как иногда ни невероятно мучительно дается преодоление трудностей, мы их преодолеваем. Растет сознание, что строятся хозяйственные отношения на совершенно иных основах, что трудящийся класс, как ни велики его страдания, решает все вопросы без помощи капиталистов, шаг за шагом, день за днем идет против них и отвоевывает одну позицию за другой.