Товарищи! Вопрос о концессиях вызвал у нас разногласия довольно неожиданные, потому что в принципе казалось, еще к осени прошлого года, что вопрос этот решен бесспорно, и когда декрет Совнаркома о концессиях был издан 23 ноября прошлого года, то в партийных кругах, по крайней мере среди ответственных работников, не было никаких протестов и не видно было, чтобы возникали какие–либо разногласия. Вы, конечно, знаете, что на партийном съезде пришлось проводить специальное решение, подтверждающее декрет о концессиях и специально распространяющее его и на отдачу концессий в Баку и Грозном{71}. Это пришлось проводить на партийном съезде для того, чтобы не могло быть колебаний в политике ЦК, в котором разделение как раз по этому вопросу в известной степени оказалось совершенно несоответствующим прежним фракционным делениям, но связанным в значительной степени с Баку. Некоторые бакинские товарищи не хотели примириться с мыслью о том, что и для Баку, может быть в особенности для Баку, концессии необходимы и что в Баку большую часть бакинских промыслов желательно отдать под концессии. Доводы были чрезвычайно разнообразны, начиная с того довода, что мы, мол, сами «исследуем», зачем нам иностранцев звать, продолжая тем, что старые, испытанные в борьбе с капиталистами рабочие не потерпят того, чтобы идти назад под ярмо капиталиста, и т. п.
Я не берусь сейчас судить, насколько в таких доводах была общая принципиальность или, так сказать, бакинский «патриотизм», бакинское местничество. Про себя я должен сказать, что я с этим взглядом боролся самым решительным образом, считая, что если мы не сумеем провести политику концессий и привлечь иностранный капитал к концессиям, то нечего говорить о серьезных практических мероприятиях для улучшения хозяйственного положения. Нельзя серьезно ставить вопрос о немедленном улучшении хозяйственного положения, если не применить политики концессий, если не отказаться от предрассудков, от местного патриотизма, отчасти от цехового патриотизма, отчасти от того, что мы сами, дескать, «исследуем». Необходима готовность идти на целый ряд жертв, лишений и неудобств, на разрыв с привычками, может быть даже с болезнями, лишь бы произвести серьезный сдвиг и улучшение экономического положения в главных отраслях промышленности. Добиться этого надо во что бы то ни стало.
На съезде партии все внимание привлечено было вопросом о политике по отношению к крестьянству и вопросом о продналоге, который занимает первое место в законодательстве вообще и занял партийное внимание, как центральный политический вопрос. По вопросу о продналоге и об отношении к крестьянству нами осознано, что мы не в состоянии поднять производительность крупной промышленности так быстро, как это надо было бы для удовлетворения потребностей крестьян, не прибегая к таким костылям, как возрождение свободной торговли, свободной промышленности. И теперь приходится, при помощи хотя бы этих костылей, подняться, ибо всякому, не сошедшему с ума человеку очевидно, что без этих костылей нам не поспеть за требованиями жизни, ибо положение продолжает обостряться — в силу хотя бы того, что сплав этой весны по целому ряду причин, в первую голову природных, сорван в громадной части. Топливный кризис надвигается. Затем весна грозит новым неурожаем, опять–таки по климатическим условиям, бескормицей, что может сократить еще больше поступление топлива. И если еще появится засуха, то кризис грозит принять характер совсем чрезвычайный. Надо понять, что при таких условиях все слова нашей программы, которые говорят в первую голову о том, чтобы во что бы то ни стало увеличить количество продуктов, написаны не для того, чтобы любоваться на них и проявлять любовность по отношению к разным резолюциям, чем коммунисты занимаются чрезвычайно усердно, а для того, чтобы увеличенное количество продуктов во что бы то ни стало дать. Этого мы не можем сделать сами, без помощи иностранного капитала. Для всякого, кто, не обольщаясь, смотрит на действительность, должно быть очевидно это. Вот почему вопрос о концессиях приобрел такое значение, что партийному съезду пришлось заняться им.