Конечно, каждый в гильдии думает о них с мастером все, что хочет. Но тот, кто считает, что Ларци будет путаться с учеником — и, особенно, этому ученику облегчать экзамен, — сильно ошибается.
Ну и тот, кто считает, что Лучано Фортунато Фарелли, Лучано Счастливчику, нужно было послабление, чтобы в двадцать пять лет стать младшим мастером, ошибается тоже. Что полезно. Пусть недооценивают.
Однако спускать такие мысли о своем мастере… Пусть даже Лучано первый ляпнул глупость, но ему можно, а другим — нет.
— Фортунато… — безнадежно вздохнул Фелипе, уже все понимая. — Нам с Витто сегодня работать. Вместе.
Все-таки Фелипе — умница. Даже не пытается его отговорить, просто попросил отсрочки. Что ж, работа — это святое. Раз Витторио нужен этим вечером живым и здоровым, пусть пока гуляет.
— Удачи, — улыбнулся Лучано и прошел мимо.
От Моста Поцелуев по аллее, потом в узкий переулок. Слева в его конце — три дома, а справа — высокая стена, за которой видно лишь крышу двухэтажного маленького палаццо. В стене — зеленая дверь, не запертая, наверное, мастер выходил на улицу совсем недавно.
Лучано аккуратно закрыл дверь за собой и пошел по саду, утопающему в цветах, несмотря на раннюю весну. Летом здесь и вовсе не вдохнуть от густых ароматов, а яркие краски будут резать глаз, но даже сейчас петляющая тропинка вела через островки зелени и первоцветов, а дом едва виднелся из-под плюща, затянувшего его до самой крыши. Шурх! Из кустов метнулась черная тень, прыгнула ему в ноги, ловя их лапами.
— Мр-р-р-р?
Лучано наклонился, погладил густую блестящую шубку угольного цвета, и зеленые глаза пытливо уставились на него с круглой мордочки. Мандрагора… Значит, и Аконит где-то рядом, он от подруги далеко не отходит.
Действительно, большой серебристо-серый кот вывернул из тех же кустов, и они с Мандрагорой важно пошли вперед, словно указывая путь.
Улыбаясь, Лучано взбежал на крыльцо, толкнул дверь. Втянул ноздрями ошеломляющий запах и сразу пошел на кухню, словно по стелющемуся в воздухе следу.
Мастер готовил яичницу с овощами. На широкой плоской сковороде томились ломтики золотистого бекона, исходили соком и паром крошечные белые луковки, кусочки спаржи, молоденькой репы и тыквы, стручки зеленого горошка. Рядом в глиняной мисочке нежно желтела молочно-яичная смесь, приготовленная для заливания, высилась горка мелко нарезанной зелени, вторая — тертого сыра, стояли баночки с молотым перцем, кориандром, семенами пажитника и чем-то еще…
— Доброго утра, мальчик мой, — сказал мастер, не оборачиваясь и неторопливо священнодействуя над сковородой. — Ты как раз к завтраку.