– Лара?
– Меня зовут Чарли. Но – да. Мы присоединяемся. Наверняка все дело в выпивке. Как-то раз, когда мы перед завтраком готовили кофе, он вышел в столовую с запашком изо рта. Мы, конечно, ничего ему не сказали, но…
– А инструкторам сказали?
– Они не спрашивали. А когда он исчез, нам не хотелось говорить о нем ничего плохого. Надеемся, нас ни в чем не обвиняют. Мы говорим правду.
Я бросаю взгляд на Чарли. Они тоже смотрят на меня – смотрят невозмутимо, без ненависти, без ревности, словно хотят сказать, что мы квиты, и я еле заметно киваю им в ответ.
– Кому вина? – оживляется Ричард. – «Шато Петрюс».
– Ничего себе, опять? – восклицает Оксана.
– Нужно же отметить ваше возвращение, – улыбается он. – Выпить за Новый год, и все такое. Думаю, в нашем скромном пристанище на Северном море об эту пору прохладно. – Он наполняет бокалы. – Удачи вам, дамы.
– И нам тоже, – говорят Чарли.
Следующий день тянется гнетуще медленно. Двенадцатый этаж нам покидать нельзя, мы можем лишь вышагивать взад-вперед, словно звери в зоопарке, вдыхая рециркулируемый воздух. Ни книг, ни газет, ни компьютеров, ни телефонов. Запас тем для разговоров у нас с Оксаной тоже временно иссяк, так что после обеда я большей частью сплю. После ужина Ричард ведет нас в кинозал, комнату с экраном почти во всю стену.
– Фильм короткий и без звука, – говорит Ричард, когда мы рассаживаемся. – Но довольно-таки познавательный.
Титров нет, только дата и счетчик времени. Немая панорама гостиничных апартаментов, снятых широкоугольной неподвижной – скорее всего, скрытой – камерой. Качество картинки – так себе, но видно, что это элитное местечко, где ночь может стоить несколько тысяч баксов. Цветовая гамма – пергамент и дуб, занавески – из кремового шелка, свет приглушенный. У мраморного камина сидят двое мужчин в костюмах со стаканами для виски в руках. Их нельзя не узнать. Один – президент России Валерий Стечкин, а второй – президент США Рональд Лой. У обоих щеки – будто нарумянены и припудрены, что характерно для людей, только что принявших на грудь. У дверей – третий мужчина с бдительной повадкой телохранителя.
– А это не двойники? – спрашиваю я у Ричарда.
– Ни в коем случае.
Стечкин и Лой встают, ставят пустые стаканы на каминную полку и пожимают друг другу руки. Затем Лой провожает Стечкина до двери. Фильм обрывается, а потом возобновляется – с того же ракурса при еще более приглушенном освещении – на кадре, где в комнату входят три молодые женщины. Все – длинноногие блондинки, вид у них эффектный, но безучастно-обдолбанный. Лой откидывается на спинку кресла, кивает и что-то приказывает. Раздевшись и бросив вещи на свободное кресло, женщины принимаются целовать и ласкать друг дружке груди, утрированно закатывая глаза и симулируя страстные стоны.