– Вы ее точно потопили, сэр, – сказал правый впередсмотрящий.
– Да, конечно, – ответил Краузе.
Это не панибратство. В минуту торжества Краузе мог простить матросу отступление от служебного этикета, тем более что сейчас надо было думать о многом другом. Однако о безопасности корабля забывать было нельзя.
– На посту не отвлекаться.
Он вернулся в рубку и по переговорной трубе обратился к старпому:
– Чарли, отмените боевую тревогу. Готовность номер два, и посмотрите, может, получится накормить подвахтенных горячим.
– Есть, сэр, – ответил Чарли.
Громкая связь разнесла приказ по кораблю. Теперь половина личного состава сможет поесть, отдохнуть, согреться. Краузе глянул на часы. До сих пор он посматривал на них иначе, считая минуты, и сейчас с ужасом отметил, сколько прошло времени. Было тринадцать с чем-то; больше четырех часов с тех пор, как его вызвали из каюты, почти три часа боевой тревоги. Ее вообще не следовало объявлять. Он не многим лучше Карлинга. Но прошлого не воротишь, и некогда себя корить.
– Дайте мне блокнот с бланками и карандаш, – сказал он рассыльному.
Люди в рубке менялись: новая вахта заступала на посты.
Краузе попытался писать и сразу выронил карандаш. Пальцы задубели от холода и ничего не чувствовали. Полушубок-то он надел, а свитер, перчатки и шарф – нет. Руки окоченели, да и сам он промерз до костей.
– Напишите за меня, – бросил он рассыльному, досадуя на себя. – «Килинг» – «Виктору». Обнаружил топливное пятно, подтверждающее уничтожение… Нет. – Он смотрел рассыльному через плечо. Через «дэ». П-О-Д. И потом «тэ». Да, так… подлодки. Точка. Большое спасибо за ваше высокопрофессиональное… Два «эс» в слове «профессиональное», черт возьми… содействие. Отнесите на сигнальный мостик.
Когда рассыльный вернется, надо отправить его за перчатками и шарфом. А пока уточнить ситуацию. Краузе снова вышел на мостик. Там уже стояли новые впередсмотрящие. Сменившиеся комендоры еще отходили от орудий и пробирались по палубе, пригибаясь, чтобы их не накрыло брызгами, и выжидая время для перебежек с учетом качки. «Килинг» приближался к фронту конвоя. Британский корвет на левом фланге тяжело переваливался на волнах. Первая линия шла довольно ровно, и, насколько Краузе мог разглядеть, задние подтянулись. Справа был канадский корвет; приближалось время отдать приказ о возвращении на позиции в завесе. Над головой захлопал затвор прожектора – передавали сообщение «Виктору». Краузе глянул за корму: польский эсминец шел полумилей дальше. Сейчас он сильно накренился в подошве волны, наклонив свою странную фок-мачту к самой воде, сперва в одну сторону, потом в другую.