— Вы еще и в армии послужить успели, — я искренне удивился, — неужели вступительные завалили?
— Если бы, — вздохнул Юрий Иосифович, — я до них не добрался.
— Это как так? — заинтересовался я. — Расскажите, а я вас коньячком угощу.
— Хороший коньяк? — оживился Гартман.
— «Камю», папе нравится.
Я полез под кровать, где в одном из чемоданов хранились мои запасы алкоголя. Точнее, часть запасов. Остальное было в контейнере на берегу.
— Франция, значит, — вздохнул Гартман, — ну доставай. Хотя я больше армянский люблю, он дешевле.
— Железная логика, — я наконец вынырнул из-под кровати, — а чего тогда не дагестанский?
— Умение находить баланс отличает умудренного годами и опытом профессора от нищего студента, который готов пить все подряд, — прокомментировал Гартман.
— Ну, ваше здоровье. — Я протянул ему наполненный наполовину бокал. — Рассказывайте, как вас в армию занесло.
Гартман не спеша поводил носом, вдыхая аромат коньяка, отпил из своего бокала и, смачно при чмокнув губами от удовольствия, нагло заявил:
— Так себе коньяк, но можешь еще налить.
Я поборол в себе желание выплеснуть остатки коньяка ему на голову и вновь открыл бутылку.
— Так вот, юноша, я родился и вырос на Земле обетованной.
— Всегда чуял, что вы не наш человек.
— Заткнись, Эдик, — Гартман показал мне огромный кулак, — родившийся в России еврей везде не наш человек. Тут он не русский, а там он не местный. Неразрешимое противоречие бытия. Вообще, удивительный народ евреи, вроде неглупые люди, но место обитания всегда выбирали — хуже некуда.
— Ну да, столько лет искать именно тот клочок пустыни, на котором нет нефти, — это в актив не запишешь.
— Есть еще одно место, которое совершенно не пригодно для жизни, во всяком случае, для жизни уважающего себя еврея.
— Это где это, Эмираты?
— Еврейская автономная область. Слышал про такую?
— Где-то под Одессой? Угадал?
— Почти, это где-то на Дальнем Востоке, на границе с Китаем. Кстати, там тоже нет нефти.
— Ох, ничего себе вас занесло.
— Вот и я так думал все детство. Поэтому, когда школа близилась к завершению, вариант был один — лететь в Ленинград и поступать в институт там.
— А почему не Москва?
— Я был хотя и крупным мальчиком, но скромным ребенком. Столица меня пугала. Мы жили в рабочем поселке примерно посредине между Биробиджаном и Хабаровском. Так вот, билет на самолет из Хабаровска в Ленинград стоил больше ста рублей. Деньги немалые. Летом билеты всегда хорошо раскупались, брать надо было заранее. У моей мамы подружка работала в Хабаровске в кассе Аэрофлота. И вот когда мы уже собрались покупать билет, она сказала моей маме по секрету, что вот-вот выйдет распоряжение о снижении цен на билеты с Дальнего Востока до Москвы и Ленинграда. Подружка даже точно знала, на сколько рублей снизят цену. На три рубля пятьдесят копеек. Тогда ведь цены по приказу определялись, и могло быть что угодно. Забота партии о своем народе принимала порой интересные формы. Сейчас в принципе так же.