— Тогда с чего это вдруг здесь собралось столько народу? Я имею в виду нашу базу.
— Я понял, — кивнул Зиверс, — на мой взгляд, это обычная расовая солидарность.
— Чего? Это как?
— Элементарно, бывает солидарность классовая, бывает корпоративная. А здесь солидарность расовая. Белая раса все быстрее сдает позиции, разве не так?
— Зачем было принимать столько беженцев? — задал я встречный вопрос. — Вы теперь сами не знаете, что с ними делать.
— Возможно, в любом случае Европу заполняют выходцы из Азии и Африки, в Соединенных Штатах картина примерно такая же. Однако мы, я имею в виду белые европейцы, привыкли смотреть на мигрантов несколько свысока, чуть ли не как на дикарей. Поэтому нас и не волнует то, что происходит в Сомали или еще в каких-то джунглях. Это же дикари. И тут до кого-то дошло, что есть целый остров, на котором живут тысячи белых дикарей. А этого быть не может. Ведь априори считается, что белых дикарей не бывает, что белая раса — это оплот цивилизации.
— Это вы сами так решили или вас дедушка научил?
Зиверс шагнул ко мне, я напрягся, готовый к нападению. Однако нападать он не собирался. Глядя мне прямо в глаза, Зиверс медленно, почти по слогам, произнес:
— Я только сказал вслух то, о чем вы сами про себя думаете. — Он вновь отступил от меня на шаг и добавил обычным тоном: — Я отнюдь не расист, Эдди, я служил со многими ребятами с разным цветом кожи. Но все же я патриот белой расы, и когда я смотрю бокс, то всегда болею за белого боксера.
— Я вас понял, Клаус, не заводитесь, — я примирительно хлопнул его по плечу, — мне надо идти, меня ждут местные служители культа.
— Кстати, — остановил меня Зиверс, — вы в курсе, что на острове произошло убийство?
— Да, Фрея вчера что-то рассказывала.
— Тогда вы должны знать, что убийца не найден. Он где-то там, в городе. Будьте осторожны.
Не прощаясь, Зиверс зашагал куда-то в сторону ворот и вскоре растворился в тумане. Я отправился поторопить Гартмана. В конце концов, сколько можно жрать?
Наш конвой из трех квадроциклов медленно двигался по узкой каменистой дороге. Я ощущал себя пассажиром сухопутного «Титаника». Огромные валуны возникали из тумана, словно черные айсберги, и разочарованно проплывали мимо нас, сожалея о том, что добыча от них ускользнула. Наконец мы преодолели перевал и начали спуск в долину.
— Пешком, наверное, дошли бы быстрее! — крикнул я в спину Гартману, не уверенный, что он меня услышит, однако он обернулся.
— Это тебе еще сегодня предстоит. Находишься.
— Смотрите лучше на дорогу, — обеспокоился я.
— Тогда молчи! — рявкнул профессор.