На казенке готовили пищу, грели воду, парили белье. В нашем крае с резко континентальным климатом летом бывает очень жарко. Топить печи в жилом доме при сорокаградусной жаре просто-напросто нельзя. Вот и выручают казенки.
Сегодня летние кухни делают из крепких бревен. От настоящих больших жилых домов они отличаются только размерами. Оштукатуренные, с белеными стенами, крашеными полами, обставленные зачастую современной кухонной мебелью, с цветами на подоконниках широких светлых окон, многие казенки похожи на сказочные теремки.
Ленькина казенка была сплетена из таловых прутьев. Прутья почернели от времени и покрылись копотью. Но нам некогда было разглядывать ни их, ни сделанную из железной бочки печь.
Ленька поставил сковороду на бочку-печурку. Вылил на сковороду из банки успевшую загустеть, потемнеть и покрыться дрожащей пленкой кровь.
Выловив пальцами вывалившийся из банки вместе со сгустками крови кусок жира, он тут же изрезал его на мелкие кусочки и снова бросил на сковороду.
– Ну, вроде все…
– А соль?
– Молодец, что вспомнил, – похвалил Ленька меня.
Он принес из дома горсть соли.
Пока Ленька занимался своими делами, я принес со двора пару ведер щепья. Щепье тогда никто не выбрасывал, не вывозил на свалки, как это делают сейчас. Щепки складывали в какой-нибудь уголок двора и летом сжигали в печурках казенок.
Прошло несколько минут, и кровь на сковороде зашкварчала, и сразу же стала превращаться в бесформенные серые комки. Образовавшиеся прогалы между комками тут же наполнились мутно-бело-желтой жидкостью.
Запах нашего жаркого даже отдаленно не походил на запах жареного мяса. Так пахнет вода застойного, обмелевшего от жары болота.
Если вы никогда не жарили кровь и вас к этому не вынуждает крайняя нужда, – не жарьте.
…Мы с Ленькой, как и планировали, разделили жареную кровь на четыре равные части. Мне, ему, моим и его родным.
Свои доли мы съели тут же, в казенке.
Было жарко, душно, тошнотворно.
Если вы никогда не ели жареную кровь и если вас к этому не вынуждает крайняя нужда, – не ешьте…
Голубая лодка с красными веслами
Генка Колосков из бедных. Еще три года назад их – нынешний 4 «Б» раскололся на три части: богатых, средних и бедных. Сначала «первачи» были одним целым – единой семьей, мамой которой была молодая и красивая «училка» Софья Сергеевна. Мамой ее за глаза называли и мальчики, и девочки, в глаза – чаще девочки. Несмотря на то, что Софья Сергеевна почти каждый день подолгу говорила о том, как нужна и прекрасна дружба, о том, что сильный должен всегда помогать слабому, что все люди равны перед Богом и законом (что такое Бог и закон, ребята понимали плохо, каждый по-своему, но догадывались: это что-то большое и важное), класс необратимо раскололся.