Реки, озера, моря, океаны всегда, во все времена притягивали и притягивают мальчишек. Они растят, воспитывают их, уводят, уносят за сотни, тысячи километров от родных домов, от родных сел.
В селе, где живут Генка, Андрюшка, все их друзья-одноклассники, мужчины и даже некоторые женщины – рыбаки. Над крышей каждого дома, если приглядеться, можно увидеть длинные хлысты удилищ. На крышах сараев, на поленницах и даже на собачьих будках – красные – таловые (сплетенные из таловых прутьев) и серебристые (сплетенные из алюминиевой проволоки) корчаги.
Отец Генки в свое время проходил действительную военную службу на Тихоокеанском флоте. Был подводником. Участвовал в дальних походах. Рыбалку же в отличие от многих, многих односельчан не любил.
– Здорово, Федор Васильевич, бросай свои вилы-грабли. Огород подождет. Ленок подниматься начал. Пошли с нами. Неводишком по шивере шаркнем – неделю твоя Елена Сидоровна пироги рыбные на стол подавать будет, – звали Генкиного отца идущие к реке мужики.
– Рад бы в рай – да грехи не пускают. Работы полно. И по дому, и по двору. Огород вот надо к посадке готовить. Дрова еще не складывал, видите, копной лежат. Я же сутками на вахте пропадаю. А сутки дома не побудешь – из всех углов разные дела несделанные, как тараканы выползают, рук не хватает…
И все же именно отец первым подвиг сына на рыбацкую тропу.
…Тот солнечный голубой день Генка помнит до сих пор. Весной Генкина детсадовская группа закрылась. Генка и его одногруппники-сверстники в сентябре были должны идти в школу. Подготовительный класс начинал работу с первого августа. На два месяца вчерашние детсадовцы были предоставлены сами себе. Работающие родители взвыли:
– Что делать? Работу бросать – с голоду сдохнем. А как сорванцов дома одних оставишь – сожгут и сами сгорят, калитку открытой бросят, и то беда. Забегут козы, а их сейчас по селу целые стада шастают – без картошки останемся. И куда власти смотрят! Неужели садик не мог еще пару месяцев наших огольцов подержать?
Однако работники детсада были неумолимы: «Нам надо за лето в половине групп ремонт сделать. Того и гляди потолки рухнут». То же самое они ответили властям: «Вам хорошо приказывать – «работайте»! А если потолок рухнет – вместе с нами в тюрьму пойдете?!»
Власти – чиновники и чиновницы из местного самоуправления – в тюрьму идти не хотели, отступились.
Некоторых освободившихся от детсадовской опеки сорванцов родители приткнули к бабушкам и к дедушкам, к неработающим соседкам…
Генка, как и некоторые другие детсадовские «живчики», доставляющие своим воспитательницам повышенные хлопоты, оказался полностью предоставленным самому себе. Елена Сидоровна уходила на работу, как и большинство селян, имеющих работу, ежедневно, естественно, кроме выходных. Федор Васильевич нес вахту посменно, через сутки. Раньше кочегары работали посменно, через двое суток на третьи. Сутки – дежурство, двое суток – отдых. Но потом в кочегарке, как и во многих других местах, произошло сокращение. Кочегары возмутились, всей бригадой пошли в контору ЖКХ, попытались поднять шум.