…С моим попутчиком и собеседником мы познакомились в поезде. Я ехал из Москвы. Он вошел в купе в Новосибирске. Положил чемодан в багажную ячейку. Не садясь протянул мне руку:
– Егор Бойко, Афанасьевич. Откуда – куда?
– Москва – Чита.
– Москвич? Читинец?
– Читинец.
– Значит, земляк. Я родился в Забайкалье. Как там, кажется, у Киплинга: «Мы одной крови». Вы не против… По рюмочке – за знакомство, за землячество…
Егор Афанасьевич встал, снял чемодан. Расставляя, раскладывая на столике банки, баночки, пакеты, пакетики, свертки, сверточки, усмехнулся:
– Не удивляйтесь, не миллионер. Миллионеры в других вагонах и купе ездят… Был в Новосибирске в командировке. По работе. В последнее время, самому не верится, везет на встречи с земляками. Вот в Новосибирске встретился с земляком, правда, по Приморью. Вместе учились во Владивостоке в университете. На разных факультетах. Однако были знакомы. В спортзале встречались. Оба волейболом увлекались. Опять же, в разных командах играли, но при встрече здоровались, словом-другим перекидывались.
Вы, наверное, тоже замечали. Живешь с человеком в одном городе, да что там – городе, – в селе. В одном доме, в одном подъезде, на одном этаже – квартиры дверь в дверь, учишься в одной школе, в одном университете, ходишь в одну библиотеку, в один спортзал – и хорошо, если еще здороваешься, имя, фамилию знаешь…
А вот встретишь его, этого человека, где-нибудь в другом городе, в дороге, на вокзале, в аэропорту, просто на улице – среди чужих людей – готов его в объятиях стиснуть, часами расспрашивать о погоде в родных местах, о ценах на хлеб и яйца, о чем угодно, лишь бы голос его дорогой слышать, лишь бы глаза дорогие видеть. Еще бы – земляк. Человек одной с тобой крови. И это действительно так. Ведь вы с ним одним воздухом дышите, одну воду пьете, одна земля вас кормит.
«Забавный мужик этот Бойко, бойкий на язык. Скучать не придется», – подумал я. И не ошибся. Уже через час-другой мы были с ним на «ты». А после пары рюмок коньяка забыли наши отчества.
…Егор действительно оказался отличным рассказчиком и в последующие дни нашего обитания в купе – помещении, словно специально созданном для откровенных разговоров, душевных излияний, взаимных исповедей, – я услышал от него много интересных житейских историй и рассказов, среди которых был и тот, строками из которого я начал рассказ, который осмелюсь предложить вниманию моих читателей. Когда, в какой день нашего совместного пребывания в пути, не помню, мой попутчик и земляк начал свой исповедальный рассказ, но суть не в этом. Однако тот факт, что я помню его и сегодня, спустя много лет, позволяет мне надеяться, что он будет интересен и для других.