– ?..
– Да-да, Виктора Григорьевича Соловьева, того самого, к мемориальной доске которого мы позавчера возлагали венок от имени всех участников симпозиума.
Замечательный был человек, прекрасный ученый. Ну да знаешь – на себе испытал новый способ, новое лекарство против смертельной болезни. К сожалению, опыт не удался. Но благодаря ему Ольге Павловне в последующем удалось решить эту проблему. И она, и Виктор Григорьевич спасли тысячи людей… Кстати, Егор Афанасьевич, ты как-то говорил, что родился в Забайкалье. Соловьевы – твои земляки. Родились в одном забайкальском селе, учились в одной школе, вместе учились в университете.
Такими земляками можно гордиться.
Подойди. Побеседуй.
Не подошел…
… – Почему?
– Не знаю.
Побоялся сладкой боли, сжавшей сердце?..
Вспомнил рассказ старого московского журналиста?..
Вспомнил стихотворение Юлии Друниной?..
– Не знаю. Не знаю. Не знаю…
И вот только теперь, за тысячу километров от Новосибирска, от Ольги Павловны, от Оли, мне кажется, я нашел верный и смелый ответ.
Я побоялся ее – Олю, профессора, лауреата, известного ученого Ольгу Павловну Соловьеву.
Слишком далеко она по сравнению со мной ушла вперед, слишком далеко… И как бы теперь я ни хватался за голову, как бы ни подстегивал себя, мне не догнать ее – мою маленькую подружку из маленькой, затерянной в забайкальских просторах деревни.
…Можно ли наверстать время? «Можно», – говорят, успокаивая себя, те, кто никогда не наверстывал, не наверстывает и не будет пытаться наверстывать время. Я пытался. Увы! Безуспешно. А потому скажу: «Однажды потерянное время – потеряно навсегда».
* * *
…В Чите поезд сделал остановку глубокой ночью. Я надел куртку, перекинул через плечо ремень своей старенькой дорожной сумки. За окном матово светилась подсвеченная вокзальными огнями темнота. В купе было светлее, чем на улице. Мой попутчик – приморский земляк-забайкалец – крепко спал. На его лице блуждала широкая умиротворенная улыбка.
Пожилому ученому, кандидату наук Егору Афанасьевичу Бойко, моему новому другу, с которым мы обменялись адресами и номерами телефонов, наверное, снилась деревня, как почти все забайкальские деревни стоящая по сторонам дороги, густой, тучный, высокий сосновый лес, голубые кусты голубицы, духмяные земляничные поляны, светлая, с разноцветными камешками и искристыми чешуйками слюды среди них на приветливом дне речка Говорушка, белые-белые блюдца груздей и туго скрученные ватрушки рыжих рыжиков на ярко-зеленой скатерти сырого осеннего мха. И конечно же маленькая тоненькая обыкновенная деревенская девочка – его подружка, его первая неосознанная любовь, которую он незримо и не очень остро ощутимо пронесет в душе и сердце через всю жизнь. Ведь все, что мы видели, слышали, любили, переживали хотя бы однажды, с нами и в нас – навсегда…