…Затрещали дрова. Потеплело. Как-никак весна. На стеклах окон – ледяные разводы, но прежних морозов уже нет. Иван налил в банку кипятка. Побрился.
Марийка с аппетитом ела вчерашнюю разогретую картошку, с улыбкой посматривала на отца.
– Пап, скоро пойдем на гору или на речку?
– Вот разогреет, и пойдем. Сейчас еще холодно. Только-только солнышко встает.
– Пап, а ты когда побритый – красивый. И не старый совсем.
Иван смутился:
– Тоже скажешь – не старый. К моим годам люди уже в министры, даже в президенты выходят. А я вот опять безработный. У Фильшиных-стариков с Колькой Говорухиным на стайке крышу перекрыли, и снова работы нет… Но ничего, Марийка, ничего. Алексеев Владислав Павлович обещал меня к себе в автомастерскую на постоянную работу взять. Работать в тепле, и заработок хороший. Если, говорит, пить не будешь, возьму, руки у тебя золотые. Так и сказал: руки золотые…
– А ты и правда больше не пей, папа.
– Все пьют…
– А ты не пей.
– Не буду. Честное слово, не буду. Хватит. Выпил свое. Деньги заработаю, подкопим, в будущем году с тобой на Желтое море отдыхать поедем или в эту, как ее там, страна такая где-то, вроде возле Китая, есть, Таи… как ее… Надо же забыл… называется. Там, по телику видел, на слонах катаются. Поедем и кататься на слонах будем.
– Вот здорово, пап! Вот здорово! Я очень и очень тебя люблю. Только пусть черная дыра никогда не открывается. Я еще больше тебя любить буду и дома еще лучше убираться буду. Мы пылесос купим. Купим же?
– Конечно, конечно, все купим – пылесос, и телевизор новый, и стиральную машину новую, и велосипед тебе купим…
– Ура! Вон уже и лед на окошках растаял. Солнышко. Хорошо. Пошли гулять. Мне санки хочется ребятам показать.
– Одевайся. Шарфик, варежки не забудь.
– Ура!
… – Ваня, можно? – Скрипнула дверь, и в комнату, сутулясь, на полусогнутых ногах, как бы крадучись, вошел сосед Шестопаловых такой же, как Иван, временно неработающий Илюха Чупарин:
– Здоровати!
Илюха без приглашения прошел к столу, налил в стакан чаю, выпил.
– Трясет… С похмела трясет… Вчера у Олежки Пестова черная дыра открылась. Загудел. От Тайки своей убежал. Стаканы, – говорит, из рук вырывает и в помойное ведро выливает. Ад – не жизнь!
Принес бутылку. Моей Светки дома не было. Махнули. Не хватило. Еще одну добыли. Ну и понятно, так уделались – если я сейчас не похмелюсь, помру. Выручай, Вань. В долгу не останусь. Ты меня знаешь…
– Знаю. – Мрачно буркнул Иван. – Мы с Колькой Говорухиным у Фильшиных-стариков на стайке крышу перекрыли – копейки есть. Нам с Марийкой на хлеб-соль на неделю хватит. Фильшины сулили еще по литру молока дней десять давать. А тебе на бутылку не дам – и в кармане вошь на аркане, без хлеба будем. Понимать должен. Сам так живешь – от калыма до калыма…