В спешке, в ругани – забыла, не спрятала, не унесла.
…Где-то под ребрами по-кошачьи мягко торкнулась совесть.
– Дошел – у себя воруешь… На последние копейки Юлька купила, чтобы твой же день рождения как положено отметить…
– Брысь! – цыкнул на совесть соблазн. – Подумаешь, поздравила, поплавки подарила, бутылку купила… А сколько гадостей наговорила… «Фигу с маслом не хочешь? Спозаранку глист засосал…»
А на прошлой неделе что делала, как изгалялась?! Цирк настоящий устроила, до икоты хохотала, сто раз алкашом назвала. Ну обмишулился чуток, так что же, сразу на смех поднимать, обзываться?
* * *
В поисках работы Кирька зашел в школьную кочегарку. Повезло – угодил к застолью. К кочегарке подвезли уголь. Разгрузили. Как водится, решили «это дело» спрыснуть. Кочегары, не медля ни минуты, стали накрывать стол. Самый молодой из них был направлен в магазин, расположенный рядом со школой. Вернулся с тяжелой, позвякивающей сумкой.
Шофера сделали попытку отнекаться:
– Ехать надо. Время – деньги. За рулем ни на понюх!
Однако от покрытого копотью и накрытого газетами стола, на котором, будто по взмаху волшебной палочки, появились свежие огурцы, помидоры, пучок лука и несколько весело поблескивающих бутылок, пахло так вкусно и приветливо, что фраза «За рулем ни на понюх!» всем показалась грубой, глупой и кощунственной.
Кирька вошел в кочегарку в самый благоприятный момент. Кочегары и шоферы выпили по первой и собирались выпить по второй. Души их согрелись, оттаяли, распахнулись для приязни и дружбы. До всеобщего же требования пространных, теплых, убедительных и в то же время конкретных ответов на вопросы: «Ты меня уважаешь?», «Ты что, мной брезгуешь?» застолье еще не дошло.
– О-о-о! Кирюха! Евсеев! Друг! Братан! Проходи! – радостно, восторженно закричали кочегары. – Садись! Знакомься! Пей!..
…Домой из кочегарки Кирька вернулся сравнительно рано, засветло. Солнце еще лежало на вершинах сопок. Однако все вокруг казалось затянутым серой пеленой.
Войдя в дом, Кирька взглянул на себя в зеркало, висящее в прихожей. На месте правого глаза багровел, похожий на спелый помидор, синяк. Когда? Как? От кого и за что он получил этот синяк? Кирька не помнил.
С Юлькой встречаться не хотелось. Она чем-то громыхала на кухне и, видимо, тоже не жаждала встречи с мужем.
Тихо, как ему казалось самому, Кирька прошел в комнату, рухнул на диван и провалился в темную бездну хмельного сна…
Проснулся Кирька от нестерпимой жажды. Показалось – внутри пышет жаром кочегарная топка. Отвратительно пахло каменным углем и бензином. Кирька с минуту вглядывался в непроглядную темноту неподбитым глазом и пытался понять, где находится – в кочегарке или дома. Свет фар проезжающей мимо машины скользнул поверх занавесок и выхватил из темноты стоящую на полке напротив дивана белую гипсовую кошку-копилку. Кирька облегченно вздохнул, встал и, покачиваясь, придерживаясь за стены, пробрался на кухню, нащупал на полке ковш, зачерпнул из ведра, стоящего на табуретке, воды.