— Единственное, что остается, Кикки, — произнесла мадам, — это идти по запаху. Что ж…
Мадам повела носом, принюхалась. Рыжий шпиц внимательно наблюдал за хозяйкой, но определять направление при помощи обоняния даже не подумал.
— Туда! — через несколько мгновений скомандовала леди и поспешила на шпильках по гравийной дорожке, которая вела на другую сторону усадьбы. Они миновали симпатичный сад, где росли вишни и розы двух цветов — красного и белого. Прошли мимо нескольких запертых на ключ деревянных строений, пока, наконец, не увидели впереди огромный сарай, откуда и доносился явственный запах навоза, так лихо подсказавший парижанке нужное направление.
Однако, не успела она добежать до этого самого здания, как вдруг совершенно внезапно прямо над имением Биненшток прогремел первый в тот день раскат грома. И сразу же за ним, как будто бы проклятие самих небес, непроглядной стеной хлынул ливень. Эрнестина Вольф влетела в первые же открытые двери уже промокшая до нитки. Ее седые волосы, еще недавно уложенные прядь к пряди, теперь свисали на ее голове как мокрые пакли. Да и рыжая собачонка, некогда бывшая пушистым облаком, а теперь ставшая такой же мокрой тряпочкой перепрыгнула через порог в тот самый момент, как за их спинами сверкнула яркая молния.
— Доброе утро, господа! — смело тряхнув головой, с которой полетела стая брызг во все стороны, с достоинством поздоровалась француженка с присутствующим.
Стоило ли удивляться, что из всех помещений в бесконечном сарае, в котором находилось и хранилище сена, и корма, и стойло для животины, Вольф с собачкой с первого раза попали в нужное. Здесь, где возле стен в несколько ярусов были составлены хлопковые стокилограммовые мешки, прямо посередине, на бетонном полу лежала Анна. В сером платье, в котором она накануне была на импровизированных на скорую руку поминках, девушка лежала в неестественной позе, а ее светловолосая голова покоилась в луже темно-бордовой крови. Глаза убиенной были широко распахнуты, на лице застыла гримаса боли. Возле трупа присел мужчина средних лет в теплом пиджаке, наброшенном прямо на майку по современной моде. Этот человек осматривал труп. В сантиметре от него фотограф щелкал фотокамерой, напротив же стояла женщина, по виду она и была той самой Скуг. Об этом Эрнестине подсказала неопрятно связанная безрукавка женщины, которая безуспешно пыталась скрыть столь же неопрятную ее фигуру.
— Выйдите! — рявкнула на француженку представительница полиции. — Не видите, здесь произошло преступление?!
В кои-то веки Вольф искренне обрадовалась плохой погоде, оглянувшись назад и беспомощно разведя руками, она жалобно оправдалась: