Если, таким образом, дамы эпохи Директории одевались вообще более чем откровенно, то на балах нагота праздновала свой наиболее пышный триумф, так как здесь она имела своим союзником сияющий свет люстр, так что прозрачная муслиновая накидка часто походила скорее на одежду из сверкающего света.
В своем вышедшем в 1798 году «Новом хромом бесе» писатель Шоссар так описывает бал, на котором он побывал: «Вот идет с блестящими глазами, погруженная в сладкое раздумье Феба. Я последовал за ней, упиваясь ее фигурой. Я падал на колени перед Венерой, преклонялся перед Грациями, восхищался Юноной, опьянялся ароматом роз богини Флоры. Прозрачная, как кристалл, вуаль колыхалась вокруг ее очаровательного тела. Здесь в толпе бессмертных нашел я все виды, все детали женской красоты: тут шея, белая, как лилия, там бюст Дианы, там дальше ноги богини, рожденной из пены… Сияющая красота, свежесть юности и грация соперничали друг с другом!»
Было бы, однако, совершенно неправильно видеть в этих крайностях женской моды эпохи революции только результат вызванной революцией в Париже нравственной разнузданности. В последнем случае эта мода никогда не сделалась бы интернациональной в тогдашнем смысле этого слова. А она сделалась таковой, и притом в высшей степени. Англичанки увлекались ею так же, как и почтенные немки. Даже больше. Инициаторшами этой моды, так называемой fashion of nakedness (моды наготы), были именно англичанки. В Лондоне эта мода встречается уже в 1794 году Прообразом г-жи Тайен была некая леди Шарлотта Кэмпбелл.
В одном сообщении из Лондона, относящемся к 1799 году, говорится: «В конце минувшего года среди дам вошло в моду появляться полуголыми и выставлять напоказ скрытые прелести тела, так что значительная часть здешнего женского бомонда, которой природа не дала пышного бюста, прибегала к искусственному, сделанному из воска, дабы мода не выдала этого их недостатка».
Искусственная, возможно точно воспроизведенная грудь служила, естественно, для многих женщин необходимым реквизитом при такой моде.
Она и была изобретена в эту эпоху и всюду скоро вошла в употребление. Сначала ее делали из воска, потом из кожи телесного цвета с нарисованными прожилками. Особая пружина позволяла ей ритмически вздыматься и опускаться. Подобные шедевры, воспроизводившие иллюзию настоящего бюста, пользовались большим спросом и оплачивались очень дорого.
В Англии не только красавицы культивировали этот костюм наготы, но и безобразные старухи щеголяли в нем…
Аналогичные данные имеются у нас и относительно Германии. В веймарском «Журнале роскоши и мод» (1795) говорится следующее об одном костюме, состоявшем только из «длинной рубашки, стянутой под грудью кушаком»: «„Все эти женщины, вероятно, матери или кормилицы?“ — спросил кто-то. „Нет, — ответил я, — это в большинстве случаев молодые девушки. Все они умеют придавать такую пышность груди, что скоро мы будем видеть грудь женщины раньше лица, спрятанного за ней“». А когда потом настоящая «голая мода» вторглась и в Германию, то дамы рядились в нее в Берлине и Вене, во Франкфурте и Дрездене — словом, везде. И они заходили в этом отношении так же далеко, как в Лондоне и Париже. В одном ганноверском сообщении о модах 1801 года говорится: «Недавно одна дама держала пари, что выйдет гулять только в одной рубашке и с шарфом вокруг шеи, причем никто не заметит, что она почти не одета, — и блестяще выиграла пари».