Здесь этот процесс уже запущен, но сделано это недавно и все пока в самом своем начале.
Я понял это сразу, как только увидел первую тройку ленивых, зевающих вооруженных охранников, стоящих у накатанной грунтовой дороги. Один из них подпирал плечом придорожный дощатый щит, окрашенный белым и снабженный жирной стрелкой и короткой надписью на языке, что я понял не сразу, но все же сумел разобрать смысл. Надпись на щите гласила, что эта дорога, став слишком уж жесткой и колеистой, вскоре будет перенесена на пятнадцать метров левее – туда и указывала стрелка — по велению всегда заботящейся о природе Матери. Вторая половина послания добавляла, что постоялый двор Фрито Полло всегда рад принять усталых путников, обеспечить им безопасность и сыто накормить.
Еще я понял, что здешний командир дело свое знает крепко, рука у него тяжелая, башка умная, характер твердый, нрав въедливый и дотошный. Еще он не терпит лени, дерьмового обращения со служебной экипировкой и оружием, панибратства подчиненных с рабочими и зеваками, как и в целом небрежного вида своих бойцов.
Понять это было нетрудно. Мы, вынырнув из-за поросшего кактусами холма, чуть притормозили, вынужденно пристраиваясь в хвост длинного многометрового прицепа запряженного в допотопный трактор на электрической тяге. Пока пустой прицеп громыхал и пылил перед нами, мы чуть сместились, и я потратил несколько минут на рассматривание стоящих у дороги охранников, встречающих и провожающих каждого проезжающего.
Возраст у мужиков разный, но вот общего куда больше. Несмотря на липкую влажную жару все они в полном боевом облачении — один в знакомой кирасе поверх футболки, на плечах, локтях, бедрах и коленях защитные щитки, пах прикрыт кольчужным куском, тяжелые ботинки и шлем с прозрачным поднятым забралом довершают образ. В разгрузке, что прикрывает частично кирасу, торчат магазины, видна рукоять тяжелого пистолета, две гранаты в своих чехлах-кармашках, а не покачиваются демонстративно на виду. У остальных двоих все примерно так же, но вместо кирасы они защищены солдатскими брониками старой модели.
Вооружение выглядит ухоженным, на снаряге насела дорожная пыль, но она свежая, видно, что сюда явились чистенькими. Ясно, что после тяжелого жаркого дня они потратят минимум пару часов на чистку снаряжения и только потом отправятся выпить чего-нибудь прохладительного.
Все трое чисто выбриты, на лбах одинаковые банданы, на шеях платки, у всех троих одинаковые солнцезащитные очки. Никто не курит, никто не улыбается, не болтает с проезжающими, отвечая им короткими скупыми кивками. Даже тот, кто, прикрываясь щитом с надписью, привалился к нему плечом, делает это боязливо, то и дело отлипая, выпрямляясь, безуспешно пытаясь вести себя как положено. Этот последний украшен настолько большим синяком под левым глазом, что он виден даже несмотря на наличие черных очков.