— Приходит в себя.
Виолетта что-то спросила, Ира ответила. Но я не слушал их. В душе поднялся такой огонь радости, что потушить его могла лишь улыбка любимой. Вот она оперлась на локоть и села с помощью подруги, потом обвела мутным взглядом всех нас и вернулась ко мне. В ее значках мелькнуло узнавание.
— Бертан? — сипло произнесла она.
— Бертан? Ты сказала, не Берт, а Бертан? — я охнул и схватил ее за плечи.
— И что? Сказала. Что за беспорядок ты здесь устроил? В Хилле не мог разобраться со своим врагом, потому притащил его сюда?
— Виолетта! Ты вспомнила меня? — прошептал я одними губами.
— А разве я забывала?
Мы все переглянулись.
Слова Виолетты окунули меня в ледяную воду. Это что же получается, она все время обманывала. Или причина в другом? Точно! Она специально не хотела признаваться, что мы знакомы, потому что уже полюбила другого человека.
Я покосился на режиссера, который участливо присел на кровать и попытался обнять Виолетту. Но она резко убрала его руки.
— Роман Викторович, не нужно при людях.
— Виолетта, твои гости поймут. Мы же встречаемся.
Он снова полез к моей женщине, и тут я не выдержал. Просто почувствовал, что огонь радости в груди сменился пламенем злости, и вскипел, как проснувшийся вулкан.
— Руки убери от моей невесты!
— Опять ты за свое! Кажется, мы уже выяснили этот вопрос.
Белецкий вскочил и встал напротив меня. Он был ниже ростом, но явно не из пугливых. Его глаза налились ненавистью и сталью, а взгляд стал острым, как отточенный клинок.
— Брейк! Петухи! — между нами проскользнул Михаил. — Не время для разборок! Столько вопросов надо решить.
— И правда, хватит, — устало простонала Виолетта и откинулась на подушки.
— Тебе плохо?
Мы опять вместе с режиссером наклонились и стукнулись лбами.
— Да, плохо, а еще я хочу знать, что здесь происходит. Бертан, объясни мне, как ты оказался в Москве? И почему вы все в моей квартире?
— Вита, ты разве не помнишь? — Ирочка всплеснула руками.
Она убежала в ванную, я слышал, как шумела вода, и вернулась с мокрым полотенцем, которое попыталась пристроить на лоб Виолетте поверх повязки.
— Ты что делаешь? — спросил ее Мишка.
— Ну, как же. Когда болит голова, нужно положить что-то холодное.
— Тогда намочишь бинты.
— Ой, я не подумала.
— Мужики, надо поговорить.
Мишка махнул мне и Белецкому и первым вышел из спальни. Мы последовали за ним. Меня догнала Ирочка и схватила за локоть. Я посмотрел на нее.
— Берт, режиссер не знает, кто такой Мадан. Я сказала, что это вор, и мы ждем полицию. Белецкого надо выпроводить.
Предупреждение пришлось кстати. Я не успел войти в кухню, как услышал, что Белецкий начинает наседать на Михаила и требовать от него отчета, почему мы с ним пришли к Виолетте.