Знания и ум часто приумножают огорчения. Царь много читал, размышлял над прочитанным, размышления не пропадали втуне, он знал, очень хорошо знал, что надо делать, и знание, как всегда, подсказало бездействие. Он мудро воздерживался от действий и желаний, это безусловно отрешало чувства от влечения и отвращения, подчиняло их воле, возможно, позволяло достигать ясности духа, но исчезновение страданий, как обещали книги, не наступало.
Он всё сделал правильно, гораздо лучше и разумнее этих бушевавших глупцов, но проиграл так же, как они, обретя пожизненную тоску, глодавшую его памятью о кратком счастье, о совершенном теле, в котором было всё, совсем всё и ничего лишнего, о звонком и нежном голосе и немыслимых движениях, чертивших воздух огневыми знаками превыше дурацкой мудрости, о той, которая до смерти оставалась рядом с ним, но которую он потерял навсегда.
Царь мучился, пил, воевал, ввёл многожёнство и сделал жёнами всех девушек свиты, он бушевал плотью в Кноссе, Закросе, Малии в деревнях, горах и лесах, люди терпели, нимфы начали разбегаться. Та самая, которой довелось поносить царские одежды, Бритомартис было её именем, убежала на Эгину, поселилась там, расширила своим присутствием границы цивилизации и удостоилась великолепного храма, который многократно перестраивался и последняя версия которого, пусть в развалинах, но дожила до конца мира.
Потом сила оставила царя, ему стали безразличны женщины и сражения, он пренебрёг остатком жизни и исчез без следа грозовой дождливой ночью. Говорили, что он превратился в орла, что его убили недовольные приближённые, что он ушёл в иное неведомое бытие и через полный круг мира вернётся в сиянии славы, что он удалился в царство мёртвых и там первым приветствует, а затем судит умерших, многое рассказывали о Миносе, и часть этих дурацких выдумок была чистейшей правдой.
Остаются приключения вождя саклабов, последние шаги от существующего состояния ума до размышлений о судьбе и смерти божественного Асаллухи, повергнутого дикой выходкой варвара в черноту и тяжёлую одурь.
Вождь был скор на решения. После окончания пира, в котором он принял почётное и деятельное участие, он по своему обыкновению заснул там, где ел и пил, проснулся и сразу пошёл с Крита вон. Ничто его не держало больше в этом неприятном месте, населённом зловредными слабыми людьми, умевшими колдовать и добиваться своего низкой хитростью. Как бы ни хитрили они, великий вождь превзошёл их во всём. Он стал любовником царицы, он убивал всех, кто пытался занять его место, ему и только ему эта самая Великая Богиня, которую здесь так сильно боялись, подарила грозное оружие, он и только он убил, убил легко, одним ударом, Быка — ещё одного местного бога. Вождь вошёл в Амнисос с огромной дубиной на плече, едва прикрытый львиной шкурой, вошёл, гордый и самоуверенный, и встретил почтение народа и охотное желание выполнять приказы. Критяне были поумнее его, видели спесь и самозабвенную самовлюблённость варвара, но вынужденно признавали, что человек он не простой, действительно отмеченный высочайшей силой и исполненный ею, а смесь силы, глупости и гордыни очень опасна, поэтому многие готовы были удовлетворить его желание и перевезти на материк, на север.