Священная роща была совсем близко, царица ждала, что Богиня прикажет ей оставить свиту на краю леса, а самой идти дальше, как то было в два предыдущих раза. Знака не было, они шли дальше в недоумённой тревоге и страшном возбуждении. Девчонкам недоумевать было нетрудно, и так-то были глупые, а тут и последние мысли растеряли; воинам зов Богини и полуобнажённые тела красавиц обещали если и гибель, то в битве, достойной героев.
Они шли, теряя строй и твёрдость шага, и не сразу заметили высокую женщину, вышедшую из-за дерева и глядевшую на них огромными глазами. Она была страшно красива. Гладкое стройное тело, длинные ноги и высокая тяжёлая грудь привлекали полуживотной естественностью, полным отсутствием косметики и украшений, чётким узором линий: вертикальный пробор гладкой причёски продолжался идеально прямым носом, горизонтальная линия плотно сжатых губ рассекала лицо и взоры замерших горожан. Их глаза жаждали увидеть всё, они ползли вниз по немыслимым бороздам божественной плоти, но Богиня, мерцая пленительным телом, повернулась и двинулась в лес, ведя своих рабов на невидимом, но нерушимом поводке.
Царица положила ладони на плечи, уткнулась носом в перекрестие рук, чувства ушли внутрь, снаружи остались только глаза, они смотрели и не видели, как тропинка с нечеловеческой скоростью движения летела под ногами, как колючие сосны и кипарисы, сухими корнями обвивавшие сухие камни, уносились назад, суровый лес родного Крита исчезал в нигде, и путь мистической процессии привёл царицу с сёстрами, рабынями и воинами вслед за лунносветящимся телом Великой Богини на вместительную поляну, покрытую мягкой тёплой травой и окружённую гигантскими травами с мясистыми яркозелёными листьями. Сумрак критского вечера сменила белёсая дымка, рассеивавшая свет невидимого светила, огромные бабочки вылетали из тумана, окружавшего поляну, медленными взмахами густо и тяжело декорированных крыльев пролагали себе путь в вязкости воздуха и снова бесшумно исчезали во мгле.
Травяной куст шагнул вперёд, сложился в кресло, Богиня села в него лицом к людям, прямая, строгая, руки положив вдоль бёдер, кистями обхватив колени. Царица заметила скамеечку у ног Богини и села, гордая призванием и умиротворённая отсрочкой наказания. Остальные, не имея сил сопротивляться, уже вдыхали полуоткрытыми ртами волшебный воздух волшебной поляны, глаза закатывались, тела слабели, они благодарно открывали души потокам страсти, истекавшим из прекрасного тела Богини, медленно в сложном полусонном танце снимали одежды и падали на траву полукольцом в десятке шагов от трона и скамеечки. Они разбились на пары, за первым рядом рабыни составили второй, сирийки ближе к центру, негритянки по бокам. Все лежали, кроме Фиолетовой, она тоже, судя по пустым глазам и страстному дыханию, не помнила себя, но воля Богини приказала ей остаться одной, подойти и встать на колени сбоку от трона. Сцена была подготовлена, зрители заняли места, и тут Богиня приказала начать игры.