Дух Энкиду из земли, как ветер, вышел.
Обнявшись, они уселись вместе,
Стали совещаться, беседовать стали.
Друг мой, тело моё, которого ты касался,
Как старое платье, едят его черви.
Никто, кроме царицы, не слушал. Девчонки успокоились, расселись на мягком полу вдоль стены, шептались, хихикали, приходили, уходили. Красная утирала слёзы Зелёной, обнимала, гладила, потом они, как видно, отлучились, потому что, когда царица снова взглянула в их сторону, обе были разрумянившиеся и растрёпанные, глазищи у Красной так и сияли. Царица не успела рассердиться, как Голос, могучий зов Великой Богини, вошёл в её сознание и сразу превратил сонную одурь в стремительную решительность.
Царица резко встала. Страх, ненависть, желание, зависть ворвались в лёгкие, кровь и мозг, призвали к действию; она заметила, что Фиолетовая вскочила одновременно с ней, значит, тоже слышала, поганка хитрая, груди прыгнули, как голодные зверки со злыми мордочками. Остальные девчонки увидели движение царицы, повскакали, не такие уж они были дуры, давно всё поняли, забегали и вслед за госпожой потекли к выходу из дворца.
Крики, визги, беготня, слёзы и глупости закончились тем, что все собрались, выстроились в торжественную процессию, воины Богини тоже подошли, серьёзные и неустрашимые, можно было двигаться. Жертв, подношений, возлияний не требовалось, Богине всё это было не нужно, дешёвые мелочи её не интересовали, только чувства, страх и тела, а это всегда с собой. Процессия молча спустилась с холма, сосредоточенно зашагала по узким кривым проходам среди домов в сторону священной рощи, всё в ту же сторону, куда ходили недавно, где и произошла та встреча, за которую сейчас, похоже, придётся платить.
Говорить с Богиней умела только царица, слышали Голос многие. Люди стояли вдоль пути, жадно глядя на элегантных красавиц и роскошных мужчин. Царица старательно шагала как бы в полузабытьи, от дыхания болела грудь, болело сердце, она устала от тяжёлого ожидания, её утомил страх, впереди было что-то жуткое, однако непрошенное желание усиливалось с каждым шагом, она ждала предстоявшего испытания. Ей хотелось бы своей волей противостоять злонамеренности Богини, отделить себя от грязных умыслов, но желание встречи росло, щедрыми дозами давало облегчение, сумбур в душе царицы передавался народу, люди готовы были славить Великую Богиню, Мать Богов, владычицу плотской любви всеобщим праздником соития и дать жизнь сильным и красивым детям, отмеченным вниманием Матери.
Они пересекли городскую черту, пройдя по дорожке, обозначенной перерывом в борозде. Её оставил царь, вынув на десяток шагов плуг из земли, царица мельком позавидовала ограждённому Уруку, о красоте и мощи стен которого столько рассказывали приезжие шумеры, прошли мимо домов для беглецов и нечистых граждан, дошли до Кераты и повернули налево в сторону гор.