При первых словах истинного языка, которым бесспорно был царский шумерский, объятия дриады ослабли, она оставила Балиха, отступила на несколько шагов, стала быстро и страшно изменяться. Листвяные гирлянды поползли в стороны, удлиняясь, вытягиваясь и теряя листья. Через краткое время осталось лишь изумлённое, невинное, страдающее лицо, из которого, не касаясь земли, рос толстый пук гибких скользких ветвей, уходивший назад и вверх над верхушками деревьев, он рос в длину очень быстро, концы ветвей ушли в небо, Балих понял, что это не ветви, а змеи, что голова у них одна, а хвосты скоро достигнут конца мира. Голова пока что оставалась прежней, она висела в воздухе и шептала Балиху:
— Ну зачем ты так, красивый юноша? Теперь я знаю, кто ты. Я ведь хотела только любви и радости, нам было бы хорошо под сенью сестёр на груди матери. За что ты исторг меня из этого мира? Назвал бы своё имя, и я бы оставила тебя, злобный герой. Я ухожу, и пусть моё слабое проклятие добавит хоть немного горя твоей ужасной жизни.
Бесконечность замкнулась, хвосты змей острыми шипами вонзились в прекрасное лицо, их тела образовали бешено вращавшееся колесо уменьшавшегося диаметра. Вот показалась верхняя часть обода, вот он мелькнул на уровне глаз Балиха, вот колесо стянулось в точку, невидимую глазу, но продолжавшую стремительное вращение, в которое стала вовлекаться близрастущая трава, песок, воздух, всё исчезало в этом невидимом пятне, движение земли стало подбираться к ногам Балиха, теперь ему стало страшно, это слишком напомнило некоторые восточные пророчества о конце мира, он сдержал страх и произнёс заклинание, которое теоретически было выведено нагими мудрецами на краю света из их собственных странных размышлений, сообщено Балиху одним из носителей этой тайной мудрости, и которое никогда никому не было нужды применять. Он с трудом заговорил на языке настолько далёком и древнем, что почти никаких следов его не осталось в памяти людей, и ни один из нынешних языков не звучал в воздухе Земли, когда жило племя, для которого этот язык был родным:
Вижу тебя везде бесконечно многообразного, владыка всеобразный,
Как мотыльки попадают в горячее пламя, гибелью
Завершая стремление, так на гибель вступают миры
В твои зевы, завершая стремление.
Клыки твои подобны пламени всеуничтожающего времени,
Умилосердись, о владыка миров, прибежище мира.
Заклинание немедленно сработало, видно, восточные мудрецы умели читать сложные знаки, вращение прекратилось, дрожащий воздух успокоился, Балих увидел небольшую круглую площадку без растительности, абсолютно чёрную и гладкую, в центре которой сидела отвратительная жаба. Балих испугался, он не хотел совсем ссориться с местными богами, захотел помочь безобразному существу примириться с существованием и прочел ещё одно заклинание из тех же восточных запасов: