Огромное пирамидальное тело возвышалось посреди поляны в ярком лунном свете. Наверху, на высоте в два роста Балиха его венчала большая женская голова со спокойным добрым и круглым лицом. Глаза были закрыты, улыбка звала улыбнуться в ответ и принять в своё тело и мысли покой, источаемый лицом Богини. Под лунноблещущим ликом ровными горизонтальными кольчатыми рядами свисали полные розовые груди с выпуклыми удлинёнными пупырчатыми коричневыми сосками. Покой лица и покой материнской груди — этим Богиня ограничила здесь и сейчас своё земное существование. Груди источали молочный запах, жирные молочные капли ползли по ним, скапывая, застывая на концах блестящих дорожек. Пища богов, нежное подношение Матери своим детям не пропадало втуне, почти каждый сосок был схвачен губами бога. Змейки-оборотни, оборотни львы и медведи, гарпии, фавны, кентавры — всё войско, выставленное Богиней против Балиха и его спутников, самозабвенно сосало, утомлённое битвой. Их было много, была тут и нимфа, зарывшаяся головой в розовые складки и извивавшаяся своим нежным телом, чтобы как можно гуще умастить его тёплым нектаром, были тут разные твари, в битве не участвовавшие, всякая мелочь ползала по грудям, слизывая молочные капли.
Балих стоял и смотрел, ловя дыхание, он ненавидел Богиню, ему были противны жирные капли и чмокания мерзостной нежити, однако он понимал, что дошёл, что час очищения приблизился, что дело теперь за царицей.
Она стояла с широко раскрытыми глазами, оцепенелым взглядом, застывшими руками сняла платье, передник, повязку и сандалии, грациозно подошла к Богине, опустилась на колени и прильнула к свободному соску. За ней и воин в таком же забытии взалкал божественной влаги и приник к сосцам Богини. Балих почувствовал нежное приглашение, подавил приступ рвоты и стоял, оцепенев, безгласный и бездеятельный, ожидая поступков от царицы, а решений от Богини.
Наконец, царица и воин отпрянули от сосков, отошли в сторону и встали перед ликом недалеко от Балиха.
— Вы дошли, дети мои, — ласково сказала Великая Богиня. — Испытание вами пройдено, ты чиста, Пасифая, любимое дитя моё. Не следует тебе более совокупляться ни с кем, кроме мужа, храни верность ему, но, если не побоишься моей немилости и нарушишь запрет, то съешь по крайней мере перед соитием одну из этих пилюль.
Из вороха грудей высунулась длинная тонкая и изящная рука, подала царице крошечную коробочку, Балих заметил странные знаки и необычные цвета.
— С фавном неладно вышло, зря ты нагрубила мне тогда. Но я и здесь помогу тебе.