– Хорошо, даю тебе последний шанс. Роза, в следующий раз, когда он прикоснётся к амулету, забери его себе.
Когда они удалились, я медленно вытащил руку из-за спины. Длинный палец исчез, и его место занял обычный человеческий.
– Ты как будто побледнел, – заметила Кэссиди. – Ты же не собираешься здесь блевать, не так ли?
Я запустил слово «блевать» в своём земном словаре и наткнулся на этот милый список: давиться, тошнота, рвота, выворачиваться наизнанку, кишки наружу. Разумеется, совершать что-то из вышеперечисленного в мои планы не входило.
– Нет, – ответил я. – Слишком люблю свои кишки, чтобы вывернуть их наизнанку.
– Итак, актёры, – крикнул Дуэйн, – давайте перейдем к следующей сцене! Авторы работали над ней вчера вечером и внесли много изменений. Новый материал напечатан на синей бумаге. Давайте приступим. Сцена в помещении, день, школьная столовая. Улисс, ты нужен нам на съёмочной площадке.
Улисс встал и присоединился к нам в столовой.
– Первые строки твои, Бадди, – напомнил Дуэйн. – Я жду.
Я прокашлялся, уткнулся в синие страницы и начал читать текст в сценарии.
– Сцена в помещении, день, столовая. Бадди держит поднос с обедом и замечает за соседним столом Улисса и Кэссиди.
– Стоп! – крикнул Дуэйн. – Бадди, что ты делаешь, скажи на милость?
– Читаю сценарий, – ответил я. – Что от меня и требуется.
– Ты читаешь сценические ремарки, Бадди. Это та часть сценария, в которой содержится информация для актёров: что делать и куда идти. Ты должен читать только свои строки, которые напечатаны прямо под именем твоего персонажа.
Тайлер, сидевший за соседним столом, громко рассмеялся.
– Думаешь, этот детсадовский малыш тебя понимает?
Он встал со стула и швырнул свой сценарий на стол.
– Дайте мне знать, когда будете готовы к моим сценам. Я буду в гримёрной, почитаю письма от фанатов. Ну же, Пейдж! Ты не поверишь, когда узнаешь, сколько писем я получаю…
Мы репетировали сцену в столовой с Улиссом, который выглядел очень забавно в роли учителя рисования и говорил так, будто он – великий художник эпохи Возрождения Леонардо да Винчи.
– Это – Мона Лиза, – произнёс он с резким итальянским акцентом. – Она сводит меня с ума. И я говорю ей: «Мона, белиссима, почему у тебя такая загадочная улыбка?» Она мне никогда не отвечает, но я знаю, что она думает: «Моя задача – знать это, а твоя – выяснить».
Мы с Кэссиди не удержались и расхохотались, что очень разозлило Дуэйна.
– Выплесните все ваши хихи-хаха сейчас, – заявил он, – потому что неумение сдерживаться станет большой проблемой, когда мы начнём сниматься перед живой аудиторией!