– Что там за свет?
Я инстинктивно притянула Эмму обратно к сараю. Сердце выпрыгивало из груди.
Нас нашли.
У меня в голове пронеслась тысяча вариантов, но мне нужно было принять единственное решение. Я опустилась на один уровень с Эммой и сжала ее плечи.
– Эм, послушай меня внимательно.
– А почему ты шепчешь?
Я снова открыла сарай, стараясь не шуметь. Мы шмыгнули внутрь по песку и завозились в темноте.
– Хочу кое о чем тебя попросить. Это экзамен на смелость. Вроде игры в прятки, только ты не выйдешь, пока я тебя не найду.
– Мне не хочется играть. Здесь темно.
– Я знаю, но… – Я высунулась наружу и заметила отсвет фонарика на окнах фасада, луч прорезал дом насквозь. – Послушай, к нам пришли люди, с которыми мне нужно поговорить. Но я должна сделать это одна, понимаешь? Это ненадолго. И мне правда очень-очень нужно, чтобы ты осталась здесь. – Я затащила ее поглубже в сарай, чтобы спрятать под каноэ. – Думай о том, в каких отличных местах мы побываем после отъезда. Думай о них и считай до скольких умеешь. Хорошо?
– Я не умею долго считать!
– Ладно, но ты можешь досчитать до ста, только очень-очень медленно? – прошептала я. – А когда доберешься до ста, начни сначала.
– Но здесь темно! Я боюсь.
Я выудила из заднего кармана телефон и включила фонарик.
– Вот. Только не свети вокруг, ладно? Держи его рядом с собой, чтобы ты все видела. А теперь, Эмма… – Я заглянула в ее доверчивые серые глаза и поцеловала в макушку. – Обещай, что останешься здесь. Ты должна пообещать.
Она кивнула.
– Обещаю.
– Молодец. Тебе здесь ничто не грозит. Я скоро вернусь. Начинай считать.
Я закрыла сарай и навесила замок на задвижку. Всеми фибрами души я молилась о том, чтобы она не начала колотить в дверь от страха, пытаясь выбраться.
Я на цыпочках вернулась в дом и вошла через заднюю дверь. Потом подобралась к окну столовой и слегка раздвинула шторы. У дома стоял полицейский и что-то говорил в радиопередатчик, барабаня пальцами по двери моей машины. К счастью, запертой. Потом он двинулся к дому и постучал.
У меня был единственный шанс, и я не могла себе позволить его упустить. Я встала, судорожно вздохнула, досчитала до трех и открыла дверь.
до того
Я наблюдала за сменой времен года из машины.
Лето ласкало мои ступни, лежащие на бардачке, горячее ветровое стекло нагревало мозолистые пятки. Мы с отцом останавливались, чтобы нарвать цветов или купить перезревшую дыню на фруктовом развале. Во время этих безжалостных месяцев мои пятки грубели – я пробиралась по траве высотой по пояс, бегала по обжигающей мостовой и по галечным берегам, выковыривала занозы из жесткой и грязной кожи, а отец тем временем торговался за фермерские помидоры или свежую кукурузу.