Через минуту он подошел к окну и вернул мне документы.
– Куда едете?
– В Чикаго. К родне.
Он цокнул языком.
– Долгая поездка, из Портленда-то, да еще с малышкой.
– Она привыкла. Обожает ездить на машине. Так могу я узнать, почему меня остановили?
– Габаритные огни не работают. Правый задний. Нужно починить, прежде чем выезжать в темноте.
Меня охватило такое облегчение, что, казалось, я могу взлететь.
– Что-что?
– Правый задний фонарь.
– Но я только недавно их регулировала.
– Не-а. В сервисе вечно дурят. Особенно женщин.
Я пропустила мимо ушей отдающую сексизмом фразу и с притворной скромностью ответила:
– Хорошо, спасибо, что сообщили. Я сейчас же поеду в сервис. Простите, что так получилось.
Он кивнул и снова посмотрел на заднее сиденье.
– Здорово их утихомиривают эти штуковины, да?
– Что-что?
– Планшеты. Всякие гаджеты. Детишки всегда заняты.
– О да. Еще как. Это единственный способ доехать до места, не убившись.
Моя попытка пошутить не сработала, он выпрямился и выгнул спину, как делают беременные.
– Хорошего дня вам обеим. Осторожнее на дороге.
– Спасибо. Вам тоже.
Я проследила, как он идет обратно к машине, и судорожно выдохнула. Пальцы впились в рычаг коробки передач. Приборная доска поплыла перед глазами. Я дождалась, когда он встроится в поток, и поехала следом по шоссе, поддав газу.
Все совершенные ошибки сплелись в неуклюжий узел: красное платье и красный бант, гостиница, походы по магазинам, появление на людях в маленьких городках, Итан, кассирша, полицейский в домике у озера, номера машины, остановки, фейерверк, официантка, чеки в магазинах и мы двое, едущие через всю страну на восток.
Эмма стала для меня слишком важна, чтобы я могла вести себя так беспечно. Мы уже слишком далеко зашли. Я беспокоилась только о том, что происходит с нами сейчас. И это «мы» возникло только в прошлом месяце, изменив все, что я знала о себе и об окружающих.
Слишком поздно притворяться, что можно все вернуть. Я приняла решение, поговорив с Брэдом, с Хэлом, а потом еще с этим полицейским, который после беглого взгляда на мою жизнь попытался сделать какие-то выводы. Для него я была матерью, везущей дочь к бабушке и дедушке в Иллинойс. Если бы он присмотрелся получше, то увидел бы правду. Что мы не очень-то похожи, а набор вещей в машине предполагает, что мы провели в ней больше времени. И насколько мы соответствуем описанию машины, женщины и похищенной девочки, которые едут на восток.
Эти мысли терзали меня еще две мили. Полицейский может проснуться посреди ночи, чтобы почесаться, и вдруг осознать, почему лицо девочки показалось ему таким знакомым. Потому что это совсем другой человек.