– Я должна вас спросить… – снова говорит женщина.
Внутри Эми рвется какой-то тугой узел, и что-то скользит в кишечнике. Она пытается взять себя в руки. В ушах гудит. Сердце колотится. Она ждет.
– Я хочу оставить Эмму у себя. Дать ей достойную жизнь.
От такой наглости Эми готова сорваться и дать волю гневу, который с таким трудом научилась обуздывать.
– Как вы смеете просить о таком? Да кем вы себя возомнили?
– Я привезла ее домой, – говорит женщина. – Но она вернулась ко мне.
Вокруг набухает тишина.
– Ох…
Единственное слово, которое удается найти Эми в своем богатом лексиконе. Две буквы застревают в горле, душат ее. Эта женщина привезла Эмму домой. И та предпочла своей семье чужого человека.
Эми переваривает эту истину, прежде чем заставляет себя что-то произнести. Она надтреснуто откашливается. А женщина ждет. Такое чувство, что может прождать целую вечность, если придется.
Эми медлит и оглядывает кухню маленькой съемной квартиры. Ричард получил опеку над Робби. Мальчик даже не будет помнить сестру или это безумное время. У него есть шанс прожить нормальную жизнь. Дом продается. Вскоре Эми получит достаточно денег, чтобы начать все сначала. Сейчас решающий момент, ее шанс. Она уже сделала шаг к новой жизни. Нужно только придерживаться плана.
Она прочесывает кухню в поисках шоколадных конфет, которые нашла, когда убиралась в комнате Эммы, и взяла с собой. Как память. Она достает конфету из стеклянной банки, разворачивает тонкую фольгу и закидывает шоколадку в рот. Сосет ее, пока сахар и какао не плавятся, прилипая к зубам как глина.
Нужно принять решение, и быстро. Забрать Эмму или отпустить? Двигаться дальше или воспользоваться вторым шансом стать матерью, какой следовало быть?
Она смотрит на телефон в руке, закрывает глаза и снова открывает. Ответ приходит ошеломляюще быстро, и все тело расслабляется, успокаивается и теплеет.
Эми свободно выдыхает, возможно, в первый раз за несколько месяцев.
Она знает, как поступить.
– Оставьте ее себе, – говорит она резко, почти кричит, и та женщина наверняка отдергивает трубку от уха.
Голос женщины дрожит, когда она произносит:
– Что вы сказали?
– Я сказала, что можете оставить ее себе.
Она закрывает глаза и вспоминает ужасные слова, которые сказала дочери, пощечину и пять лет, предшествующие пощечине, и десятилетия еще до рождения дочери.
– Вы уверены?
Уверена ли она?
– Да.
Эми слышит на линии щелчок и удивляется такой скупости незнакомки. Она-то рассчитывала на долгий разговор. Быть может, они договорятся, что Эми будет в курсе жизни дочери или даже однажды увидится с ней. Она роняет телефон, а вместе с ним отпускает и все последние месяцы, расследование, неуверенность, развод, болезненные годы жизни с дочерью, беременности, несчастье – в общем-то всю свою жизнь.