Я набираю темп, внимательно глядя по сторонам у перекрестков, и торможу у гостиницы. Слезаю с велосипеда, снимаю шлем и проглатываю остаток воды.
В гостиницу входит женщина с тремя хохочущими дочерями, у каждой ярко-розовый рюкзак. Я улыбаюсь и вытираю пот с подбородка. Раньше я постоянно завидовала другим девочкам, которые ходят с матерями за покупками, смеются и останавливаются у киоска на углу, чтобы съесть двойную порцию мороженого. Моя мать никогда не смотрела на меня так – с любовью, терпением и вниманием. Она всегда была раздраженной, усталой и нетерпимой. И пусть я мало говорила и была еще так мала, это не имело значения. Все, что я делала – как дышала, сидела, ела, выглядела, – все это служило для нее спусковым механизмом. Я дышу ртом, горблюсь, чавкаю, выгляжу как мальчишка с нечесаными волосами и обветренными губами. Все детство я была напуганной и несчастной.
А Эмма?
Вопрос снова стучится в голову: а если она несчастна, то что? Но я не могу избавиться от ее образа. Это все равно что вернуться на двадцать пять лет назад. Как выглядит Эмма и как обращается с ней мать. Я узнаю в ней себя и хочу помочь.
Я принимаю решение и пересекаю черту между опасностью и необходимостью, закидывая велосипед обратно в машину. Ноги подкашиваются от нервного напряжения. Я снимаю ботинки и бросаю их в машину. Я понимаю, что пора домой, нужно выписаться из гостиницы и ехать прямо в офис. Ведь я уже ее увидела. Именно за этим я сюда приехала.
Но один вопрос не дает мне покоя, мешает тронуться с места. А если ее нужно спасать?
до того
Итан привязал каноэ к багажнику на крыше машины.
– Ты уверен, что конструкция надежная?
Он посмотрел на меня и ответил, притворяясь обиженным:
– Ты же в курсе, что я этим занимался. – Он кивнул на лодку. – Потому я и обзавелся каноэ.
Я подняла руки, признавая поражение, а потом засунула на переднее сиденье наши термосы.
– Я просто спросила. Не хочу, чтобы лодка свалилась на какого-нибудь бедолагу-водителя.
Итан затянул последнюю лямку и дважды хлопнул по каноэ.
– Ну вот. Если оно и снесет кому-нибудь голову, то не по моей вине.
– Кто-то должен тебе втолковать, что твои шутки совсем не смешные.
– Моя жена постоянно так говорит.
– А вот это хорошая шутка.
Мы захлопнули двери и через несколько минут были уже на шоссе и направлялись в Кэннон-Бич на вечернюю прогулку. Мое сердце все еще каждый раз трепетало, когда он произносил слово «жена». Да, это была шутка, и не обо мне, но все шло именно к этому. Когда-нибудь я стану миссис Итан Тернер. Я это чувствовала.
Я смотрела на мелькающий в окнах пейзаж, размышляя о людях, живущих в там и сям разбросанных домах: как они косят лужайки, пьют кофе у эркерных окон и пишут список дел на день. Некоторые родились и выросли здесь, некоторые откуда-то переехали. Другие просто остановились на время. Меня всегда завораживала мысль о переезде в новый город, где тебе только предстоит открыть все его заманчивые секреты и впустить в свою жизнь незнакомцев, чтобы они поместились в ней как пластинки жвачки в пачке. Ты влюбляешься, заводишь друзей, рожаешь детей, строишь карьеру. А иногда переезжаешь и начинаешь все заново, оставляя повсюду частички себя.