ЛОНГВЬЮ. ПРОПАЛ РЕБЕНОК
В четверг вечером из своего дома в Лонгвью пропала пятилетняя девочка.
В последний раз Эмму Таунсенд видели около шести вечера в четверг, в доме 1232 по Крэнстон-драйв.
Полиция утверждает, что после школы Эмма играла во дворе своего дома, а потом исчезла.
Власти объявили красный уровень тревоги в ближайших районах, полиция штата Вашингтон прочесывает местность.
Больше информации на KLTV.com.
Я перечитала заметку, стараясь предугадать следующий шаг властей. Прошло меньше двух суток после исчезновения, и никакой другой информации не было – ни следов, ни подозреваемых. Насколько я была осторожна? Легко ли будет нас найти?
Я размышляла над этим за последними глотками кофе. Я не имею никакого отношения к Эмме, у меня нет причин ее забирать…
– Сара?
Я подскочила и выронила телефон, тяжелая кружка чуть не выскользнула из рук. Я поставила ее, вошла в спальню и опустилась на колени перед заспанной Эммой.
– Привет, детка. Тебе что-нибудь нужно? Хочешь пи-пи?
Она кивнула и потерла глаза кулачками, по-детски пытаясь прогнать остатки сна.
Я сунула телефон в карман. Сердце колотилось так, что ритм отдавался в ушах.
– Хочешь надеть пижаму?
Эмма посмотрела на струящийся через окно солнечный свет.
– Но сейчас день.
– Ничего страшного. Пижаму можно носить и днем.
Она зевнула и пошла в ванную, ее волосы превратились в спутанный узел на затылке. Эмма неуклюже вытерлась, спустила воду и встала на цыпочки, чтобы вымыть руки.
– Давай и зубы почистим.
Я вытащила из сумки новую фиолетовую зубную щетку и зубную пасту.
– Я сама.
Эмма взяла щетку, аккуратно выдавила немного пасты и мягко, но умело пошуровала щеткой по зубам.
– Да ты отлично чистишь зубы, – сказала я.
Эмма посмотрела на меня и улыбнулась, сверкнув зубами. Щека под ее глазом раздулась.
– Щека еще болит? Принести еще льда?
Она покачала головой, и тогда мы сняли с нее новую одежду. Несколько секунд я рассматривала, нет ли у нее на коже других синяков, словно искала клещей. В примерочной «Уолмарта» у меня не было на это времени, а сейчас мы никуда не торопились. В тусклом освещении ванной трудно было что-либо разглядеть, но синяки присутствовали тут и там на ногах, а некоторые, на руках и торсе, по форме напоминали отпечатки пальцев.
– Откуда у тебя эти синяки?
Эмма посмотрела на свои ноги, словно видит их впервые.
– Не знаю. Может, из школы?
– А эти? – Я указала на руки и туловище.
Она снова пожала плечами и потупилась.
– Эмма, солнышко, это сделала твоя мама?
Я слегка коснулась синяков.
– Не знаю.
– Послушай, Эмма. Мне нужно знать, чтобы больше у тебя не появлялось синяков. Договорились?