– Вот сейчас Корпус обхохочется в недоумении, когда она обратно в розовой пижаме и босиком почешет через всю территорию. – Из вредности, говорю вслед Чоу так, чтоб слышал и Моше. Потом, подумав, добавляю. – Особенно когда все начнут фантазировать, чего это босая баба мчалась бегом делать в этой части Корпуса. Где отродясь никого не бывало, потому что сектор законсервирован, как вышедший из эксплуатации.
– О бля. Точно. – Как ни в чём не бывало, спокойным удавом, говорит Фельзенштейн.
И, достав из кармана штанов какой-то мега навороченный пульт, кричит своей ханьской пассии подождать минутку.
Она послушно возвращается и обнимает его, попутно выбрасывая в мою сторону средний палец.
– Не минута. Тридцать секунд, – говорю, когда маленькие многовинтовые вертолётики в количестве четырёх штук окружают Чоу, подобно сказочным мотылькам.
Ничего себе техника. Я и не знал, что такое бывает.
– Теперь можешь идти, дроны тебя проводят, – говорит он ей. – Крыша ангара быстро открылась. Привод стоит мощный, – обращается он уже ко мне. – Я думал, дольше открываться будет. Ну что, мир?
– Могу спросить, почему ты не ушёл с ней? – отвечаю, поворачиваясь к нему спиной и возвращаясь к своему предыдущему занятию.
То есть, к забрасыванию полных массо-габаритных макетов в створы окон третьего этажа оставшегося от здания скелета.
– А мне интересно. – Нагло отвечает он, оглядываясь по сторонам и явно прикидывая, где бы ему устроиться поудобнее.
– Ты не учитываешь два момента. Первый. Она – мой враг. К тебе у меня претензий нет, но к ней их масса. Если ты позиционируешь себя, как её половина, будь готов, что лично я буду проецировать на тебя своё отношение к ней.
– Я бы пока не бросался такими громкими словами и заявлениями, – на чистом глазу выдаёт израильтянин, нимало не смущаясь. – У меня нет половин, я сам – свой собственный и уникальный. В единственном экземпляре. При всех её плюсах, у меня есть определённые предубеждения в этой ситуации. Без подробностей.
– Защищал ты её, как себя. Думая, что я в ваше окно что-то интересное забросить планирую. Стрелять мне в спину собирался, как один из вариантов.
– Ну, почему только её защищать, – о, наконец он смутился. – Я себя от третьего этажа пока не отделяю. Я же сам там большую часть времени провожу. Да и если б я имел ввиду тебе выстрелить в спину, ты бы об этом не узнал. Но не в том дело… Я не буду тебе сейчас всего объяснять. Но у меня вообще потребительское отношение к женщинам. А с ней есть и ещё барьеры, весьма деликатного характера, которые иностранцу рассказывать не буду. Несмотря на все её плюсы и выгоды, – повторяется он.