* * *
Зал специализированного суда. Помещение для заседаний.
– … ваше имя и звание, пожалуйста!
– Сержант Кайшета, Жойс. Первый Колониальный Корпус!
– Поясните, пожалуйста, ваш выстрел в помещении федеральной почты?
– Я плохо знать Всеобщий! Могу не мочь объяснить! Можно переводчик?!
– Она нормально говорила! – подаёт со своего места голос темнокожий полицейский. – В здании почты она вполне нормально говорила и понимала!
– Суд может доказать, что человек не владеет языком, – чуть снисходительно поясняет ему кто-то из судейских. – Но владение языком в суде не доказывается. Нет исчисляемого критерия минимальной суммы знаний. Плюс, вы – лицо заинтересованное.
Там же, через минуту.
Высокая темнокожая сержант очень экспрессивно обращается к судье, жестикулируя и демонстрируя чудеса мимики. Её слова синхронно переводит скучающий молодой человек, являющийся одним из рядовых сотрудников канцелярии и владеющий родным языком сержанта:
– Когда на любого военнослужащего колониального корпуса, либо на его близких, нападают любые муниципалы, есть чёткая инструкция касательно порядка ответа. Действия любого федерального военнослужащего, оказавшегося свидетелем, чётко регламентированы следующими её параграфами…
– А как вы поняли, что речь идёт о нападении на Алекса Алекса?
– Я его девушка. Мы живём вместе. Мне не нужно, чтоб он открывал рот, для того, чтоб понять, о чём он думает. – Сержант красноречиво играет бровями, не отрываясь взглядом от судьи. – Мне достаточно видеть его лицо и глаза. Либо просто слышать его голос, неважно, на каком языке он говорит. Кроме того, агрессивность действий муниципалов лично у меня сомнения не вызывала. Я ветеран следующих компаний… И я умею отличать намерения противника до того, как начинается стрельба.
– Вас не смущает, что он младше вас?
– Не относится к компетенции разбирательства, Ваша Честь. Но я отвечу. Алекс происходит со мной из одних мест. У нас возраст сексуального согласия равен двенадцати годам для мальчиков, и тринадцати – для девочек. Он давно вышел из этого возраста и отдаёт себе полный отчёт в своих действиях со мной. Кстати… Прошу внести в протокол моего опроса тот факт, что я стреляла исключительно затем, чтоб предупредить муниципалов не дёргаться.
– Вы так хорошо владеете пистолетом? – на лице судьи впервые за время заседания проступает подобие живого интереса.
– После Лубанги, в Первом Колониальном все хорошо стреляют. Кто остался в живых… Из чего угодно, включая пистолеты. Если хотите, могу попасть в левый глаз портрету за вашей спиной прямо сейчас, с этого места. Тут метров двадцать. Это можно будет считать практической проверкой, правду ли я говорю. А ваши муниципалы стояли намного ближе.