Минтака тихо рыдала. Слишком потрясенная, чтобы говорить, она лишь кивнула, а потом прикрыла сгорающее от стыда лицо.
Затем фараон перевел взгляд на две фигуры, неприметно стоявшие в дальнем конце зала. Забрало шлема скрывало лицо Таиты, а Фенн закуталась в покрывало так, что видны были только ее зеленые глаза.
– Расскажите нам о том, как была уничтожена Эос, – велел фараон.
– О могучий, ее пожрал огонь, – сказал Таита.
– Поэтому будет справедливо, если ее приспешника постигнет та же кара.
– Это будет милостивая смерть, куда более легкая, чем он заслуживает и чем та погибель, которую он причинял безвинным.
Фараон задумчиво кивнул и снова повернулся к Минтаке:
– Я намерен дать тебе шанс искупить вину передо мной и богами Египта.
Минтака бросилась к его ногам:
– Я не сознавала, что делала! Он обещал, что, если я признаю богиню, Нил потечет снова, а наши дети вернутся к нам. Я верила ему.
– Я все это понимаю. – Нефер-Сети встал и поднял супругу. – Наказанием для тебя послужит то, что ты собственной рукой поднесешь факел к костру, в пламени которого моя страна навсегда очистится от Соэ, а вместе с ним от всего, что еще осталось от чародейки.
Минтака покачнулась, и на лице ее отразилась крайняя степень отчаяния. Потом она взяла себя в руки.
– Я преданная жена и подданная фараона, – сказала она. – Исполнять его повеления – мой долг. Я сожгу Соэ, которому некогда доверяла.
– Вельможа Мерен, отведи это презренное существо на двор, где его ждет костер. Царица Минтака пойдет с тобой.
Охрана свела Соэ по мраморной лестнице во внутренний двор. Мерен шел следом, Минтака тяжело опиралась на его руку.
– Останься со мной, маг, – велел фараон Таите. – Ты станешь свидетелем участи, которая постигнет нашего врага.
Они вместе вышли на балкон, нависавший над двором.
В самой середине двора возвышалась груда из поленьев и связок папируса. Ее щедро облили лампадным маслом. Деревянная лестница вела к сооруженному над костром помосту. У ее подножия ждали два дюжих палача. Они приняли Соэ у стражников и буквально втащили его наверх, потому что ноги отказывались держать лжепророка, а затем привязали к шесту. Палачи спустились, оставив его одного на эшафоте. Мерен подошел к горящей возле входа во двор жаровне, сунул в огонь пропитанный смолой факел, отнес его Минтаке и вручил ей. После чего оставил женщину у поленницы.
Минтака подняла взгляд на стоящего на балконе фараона. Вид у нее был жалким. Нефер-Сети кивнул. Она помедлила еще немного, затем бросила факел на груду пропитанных маслом связок папируса. И отпрянула, когда костер вспыхнул жарким пламенем.