Огонь и черный дым взметнулись выше крыши дворца. Корчась в пламени, Соэ устремил к безоблачному небу крик:
– Услышь меня, Эос, единственная истинная богиня! Твой верный слуга взывает к тебе! Изыми меня из огня. Прояви свою мощь и обрушь гнев свой на этого ничтожного фараонишку и на весь мир!
Треск пламени заглушил его вопли. Соэ обвис на ремнях, дым и жар охватили его, и он скрылся за дрожащей стеной из огненных языков. На миг эта стена раздвинулась, явив все еще висящее у столба обугленное и скорченное тело, уже не похожее на человеческое. Затем прогоревший помост обрушился, и труп оказался в самой середине костра.
Мерен оттащил Минтаку в безопасное место, потом помог подняться по лестнице в зал для приемов. Утратив величавость и красоту, царица превратилась в жалкую старуху. Она подошла к фараону и упала перед ним на колени.
– Мой господин супруг, я молю о прощении, – прошептала Минтака. – Я глупая женщина и не ведала, что творила.
– Ты прощена, – сказал Нефер-Сети.
Фараон явно не знал, как ему следует поступать дальше. Он сделал движение навстречу жене, чтобы поднять ее, но потом отступил назад. Он знал, что подобная слабость недостойна божественного фараона, и оглянулся на Таиту, ища совета.
Маг коснулся руки Фенн. Девушка кивнула, подняла покрывало, открыв свою красоту, пересекла комнату и склонилась над Минтакой.
– Идем, моя царица, – сказала она и взяла ее за руку.
Минтака посмотрела на девушку.
– Кто ты? – с трудом вымолвила она.
– Та, кто близко к сердцу принимает заботу о тебе, – ответила Фенн и помогла ей встать.
Минтака всмотрелась в зеленые глаза, потом судорожно всхлипнула.
– Я чувствую, что ты добра и мудра не по годам, – сказала она и обняла Фенн.
Поддерживая несчастную, девушка повела ее к выходу из палаты.
– Кто эта молодая женщина? – спросил Нефер-Сети у Таиты. – Я не могу больше ждать и желаю наконец узнать ответ. Говори немедленно, маг; это мой царский приказ.
– Фараон, это реинкарнация твоей прабабушки, царицы Лостры, – ответил Таита. – Женщина, которую я любил прежде и полюбил вновь.
Новые владения Мерена простирались на тридцать лиг вдоль берега Отца-Нила. В центре поместья располагались один из царских дворцов и величественный храм, посвященный соколиному богу, Гору. Оба здания были частью фараонова дара. Три сотни крестьян обрабатывали плодородные поля, орошаемые водами реки. Пятую часть собранного урожая они отдавали своему новому господину, вельможе главнокомандующему Мерен-Камбизу. Полторы сотни слуг и двести рабов, военных пленников фараона, трудились во дворце или в частных владениях имения.