– Ты не суетись, голуба, – басовито вещал великан, – больнее будет.
– Я тебе зенки выцарапаю, – разъяренной кошкой зашипела Софья. – Я мужикам ска…
Здоровенная пятерня надавила ей на затылок, втопила лицо в мох. Сразу стало нечем дышать. Софья ногтями впилась в ненавистную руку, но та лишь глубже вминала ее в ярко-зеленую губку. А когда, преодолев сопротивление крепких стройных ног, великан рывком погрузился в нее, мозг Софьи взорвался, как наступивший на мину сапер. Воя и извиваясь всем телом, она пыталась сбросить насильника, одновременно переживая невыносимо яркий оргазм. Сладостное ощущение прошло быстро, а великан неутомимо распахивал ее еще почти час. После чего внезапно вытянулся в струнку, вздрогнул всем громадным телом и, перевернувшись, упал на спину.
Осторожно, боясь обнаружить сломанные кости, Софья выдернула себя из мятого мха. Отплевываясь от забивших нос и рот волокон, тоже перевернулась на спину. Так, разглядывая мудреный узор переплетенных веток, они и лежали. Насильник и жертва. Рядом.
– Ты думаешь, я этого хотел? – глядя в пустоту пробасил великан. – Это ведь они все, треклятые! Они у меня в голове день и ночь зудят! А попробуй ослушайся, сразу…
Раздавленная, смятая, Софья промолчала. Она ждала, пока он встанет и уйдет. Ей совершенно не хотелось видеть его черные глаза, полные искреннего раскаяния. Вместе с болью и унижением пришло страшное понимание пророчества Параскевы.
…насиловал ее долго. Непозволительно долго для человека его возраста. Когда наконец Кокорин с рыком кончил в нее и обессиленно свалился на пол, Софья ощутила себя более пустой, чем висящий напротив труп без внутренностей. С омерзением она чувствовала, как сидящий на полу насильник целует ее под коленку. Грубые пальцы мяли ей зад, сухой язык облизывал покрытую мурашками кожу, а у нее даже не было сил отдернуться.
– Ох и сладкая же ты сучка, – удовлетворенно выдохнул Кокорин. – Уж сколько баб перепробовал, а тебя не забыл, нет!
Он с наслаждением шлепнул Софью по заду. Эта легкая боль отрезвила, привела в чувство. Ощущения усилились многократно, все внутри заныло, застонало, но это позволило Софье сосредоточиться. Она не собиралась так просто подыхать в этой чертовой глуши! У нее появилась крошечная надежда – ремень на правой руке. То ли ослаб, то ли Кокорин плохо застегнул второпях, но Софья чувствовала – если приложить небольшое усилие, запястье выскользнет из кожаного наручника. Нужно только грамотно распорядиться нежданным подарком судьбы. Выждать, вытерпеть, прикинуться сломленной.