– Лоло!
Отодвинув плетёную заслонку, Уро откинул с входа шкуру и ввалился в наш дом. Я тру глаза, на волчиц поглядываю. Начинаю злиться и их спокойствию, и на Уро, шарящему взглядом по жилищу.
– Потерял что-нибудь? – спрашиваю козопаса, а сам чувствую, очень хочу сделать с ним что-нибудь плохое.
– Пить хочу!
Утаре проснулась, села и тоже ничего не понимает. Не сошёл ли верзила с ума? Я ему спокойно говорю:
– Так к реке тебе надо, а мы поспим ещё…
– Нет. Дай, что вчера пили!
Ах вот оно что! Бутылки с вином я прикопал у стен. И не потому, что переживал, будто кто без спроса возьмёт. Такое мне даже в голову не приходило. Вино прохладу любит, поэтому и зарыл. Понял, что Уро желает, и как-то сразу успокоился.
– Вина, значит, хочешь? – пробормотал и стал натягивать мокасины.
Уро, не увидев в доме бутылей, кивнул. А я сделал вид, что не заметил. Обулся, нацепил пояс с топориком и ножом и вышел на воздух. Вожак пастухов – за мной, как я и рассчитывал. Ещё и лапу свою к моему плечу протянул, но я увернулся. На пороге с луком в руках появилась Утаре. Едва успел дать ей знак, чтобы не вмешивалась. Решил проверить, на что здоровяк способен, осмелится ли на рукоприкладство?
Стал напротив него и спокойно сказал:
– Вина не дам. В дом мой без спроса больше не заходи.
Сработало! Уро, на удивление, не впал в ярость, напротив, смутился. Поглядывая на меня, бочком отошёл, потом побежал к стаду.
Я не знал, радоваться или огорчаться. Его женщины и за детьми успевали смотреть, и за козами, за несколько дней натаскали на дюну гору глины, в тот же день на реке тростник резали. Знал, они саман месить будут и дом обмазывать, чтобы зимой тепло в нём было. Ещё в их горном посёлке обратил внимание на стены жилищ и решил, что утеплю так и наш дом.
В этом мире работали все! Да и как же по-другому можно было выжить?! Я орудия труда и охоты делал, горшки лепил, обжигал, вынимал из ловушки рыбу, охотился с Утаре, любимая ещё и скорняжничала, горцы строили жилища и хозяйственные постройки, ухаживали за своими животными, носили из леса хворост, и только Уро, отгоняя стадо метров на триста от посёлка, ложился на травку отдыхать. Ничего делать больше не хотел. Как быть с этим бездельником? Не привык я консервировать проблемы, а решение всё не приходило, не мог придумать, как заставить великана трудиться на благо общины.
И вспомнились мне слова Хемингуэя: «Говорят, счастье скучно, но это потому, что скучные люди нередко бывают очень счастливы, а люди интересные и умные умудряются отравлять существование и себе, и всем вокруг…» Не возьмусь утверждать, что процитировал дословно, но смысл передал точно. И стало мне тогда смешно от того, что раздумываю, как бы мне порушить счастье безмятежно счастливого Уро.