Наш поход в горы длился около двух месяцев. Жизнь в посёлке шла своим чередом. Утаре охотилась, время от времени озадачивая женщин-пастухов работой. Они выкопали яму под ледник, построили для коз пристройку к своему дому.
За две недели до нашего возвращения, особо не таясь, к стойбищу подошли чужаки. Их было пятеро. Они хотели увести коз. Туро решил, что сможет прогнать пришельцев сам, и попытался это сделать. Когда он, оглушённый ударом палки, упал, волчицы набросились на его обидчика. Любимая подстрелила ещё одного. Перед тем как убежать, кто-то из пришельцев бросил в Муську копьё и ранил её в живот. Утаре шла по их следам три дня, пока не вышла к берегу огромного озера. Наверное, по нему нам пришлось однажды плыть. Следы беглецов там оборвались…
Пока нас не было, Туро – хвала Всевышнему, он не пострадал – уходил с Пальмой в лес, чтобы чужаки не смогли больше внезапно появиться. Хорошо, сам догадался. Я понимал: следить за лесом теперь придётся все время…
Глава 25
Та осень выдалась ласковой, спокойной, с ночными дождями и ясными днями. Посмотришь, бывало, в небо: облака плывут, чуть-чуть трогаются, солнышко далёкое, мутное уже не греет, но редкие порывы ветерка ещё обдают теплом.
Женщины-пастухи увлеклись собирательством даров природы. А как не увлечься, если в осинниках тьма грибов с оранжевыми шляпками, а по березнякам – с бордовыми, опята на пнях в дубравах хороводами, по оврагам в ельниках брусника бусами несобранная?.. Зайдёшь в заросли лещины, чуть загляделся – тяжело стукнуло в лоб. Схватился, а ветка с орехами качается грузная…
Каждое дело – лишь следствие, всегда имеющее причину. Люди, конечно, об этом обычно не задумываются, но появились у пастухов горшки и тарелки, а с ними и возможность варить или хранить в посуде что-нибудь из еды, что стало тем камешком, от сдвига которого в горах случаются камнепады. Женщины научились готовить мясо с хреном, брусникой, орехами и грибами. Смело экспериментировали, увидев в растущих вокруг травах, кустах источники еды. Они откопали и принесли в посёлок корни дикой моркови, чтобы мне показать…
С женщинами-горянками отношения складывались по-особому: как только Уро перестал претендовать на безусловное лидерство, они стали поглядывать на меня иначе. Тано, мать Туро, и та глазёнками сверкала при встрече. Молодые всегда втроем, вместе держались, и Ата по их решению стала той, кому прочие доверили искушать меня. Наедине со мной она робела, млела, когда наши руки случайно касались, а при подругах становилась дерзкой или делала вид, что такая. Однажды заявила: