За мной выползла из жилища волчица, потянулась и стала толкаться, заходя то сзади, то сбоку. Потрепав её за ухо, я стянул с себя кухлянку и, спустившись к реке, с удовольствием поплескался в бодрящей водичке. Улыбнулся, увидев Утаре, подбежал и подхватил любимую на руки.
– Тебе стало лучше? – прошептала она.
– Мне хорошо, – ответил я и поцеловал её в носик.
Не знаю, что она при этом чувствовала, но всегда, когда я делал это, Утаре заливалась смехом. И тогда она не смогла сдержаться.
Вырвавшись из моих объятий, любимая отправилась к тлеющим углям, бросила на них большую сухую ветку и скрылась в жилище горцев.
Наша возня разбудила соплеменников. Видя их беззаботные улыбчивые лица, я вспоминал, как наш народ из будущего обычно просыпался и посмеивался: угрюмые, заспанные, уже с утра успевшие устать образы всплывали из глубин памяти, в тот момент изрядно меня веселя.
Уро вытащил из ледника подтаявшую тушу кулана и, бросив её у костра, стал срезать с неё куски мяса и класть их на тлеющие угли. Запах подгоревшего жира пробудил во мне аппетит. Вырубив из туши ребро, я воткнул его под углом в песок, чтобы мясо запекалось от жара, а не горело. Уро, улыбаясь, выхватил из углей кусочек и, перекидывая его в ладонях, стал дуть, охлаждая. Почерневший, обуглившийся кусок внутри остался сырым, но горца это обстоятельство не смутило. Чавкая, он с удовольствием жевал полусырое мясо.
– Уро, пойдём в горы, – попросил я.
Поскольку рот горца был занят, великан энергично закивал. Туро, крутившийся рядом, услышав о моих планах, тут же убежал. Наверняка чтобы поделиться этой новостью с Тухо. После освобождения Утаре я обещал, что мы все вместе пойдём в горы за маленькими козлятами.
Я предложил Люту и Лиму присоединиться к походу, обещая, как только горцы отправятся назад с пойманными козлятами, показать соплеменникам, как я выплавляю бронзу. Уговаривать мастеров не пришлось, и все мы спустя какое-то время отправились в путь. Солнце ещё не грело, но день обещал быть жарким.
К горам мы добрались без приключений, но уже вечером мне пришлось славить Всевышнего, что остался жив.
Узким ущельем мы вышли к едва заметной тропе, уходящей вверх пока ещё по пологим, поросшим лесом холмам. Выше вздымались заснеженные пики, их вершины прятались в облаках. Уро показал вверх, давая понять, что нам нужно идти туда. Он привёл наш отряд к реке. Сильный, бурлящий поток создавал много шума. Наши голоса исчезали в окружающем рокотании, не достигая слуха. Вода пенилась, но, вопреки моим представлениям о горных реках, весной она была прозрачна, кристально чиста, и казалось, переправиться на широком, мелком участке будет просто.