Задерживаться у камней не стали, поплыли дальше. Уж очень мне не хотелось проводить ночь без огня. К счастью, вскоре на горизонте показалась тёмная полоска леса. Но доплыли мы к нему, когда стемнело. Лес оказался сосновым. Устроившись на опушке, улег лись спать.
Утром нас разбудили волчицы, решившие забраться к нам под плащи. Полежав, пока вокруг не развиднелось, я встал. Опухоль со щеки заметно спала, но место укуса стало сильно чесаться. Я решил поохотиться и натянул на лук тетиву. Утаре захотела составить мне компанию.
Совсем недалеко от опушки мы вышли к ягоднику. То там, то тут виднелись заросли малины и черники. Ягоды были ещё незрелые, но в кустарнике паслась огромная стая тетеревов. Без особых усилий мы подстрелили десяток птиц. Накормили волчиц и, содрав с крупного петуха вместе с перьями шкуру, зажарили на углях тушку.
Загрузив лодку, снова отправились в путь.
Какое-то время плыли мимо сосен, затенявших реку от солнца, вскоре зелёных великанов потеснили заросли ольхи, а за ними снова увидели луга и лиственный лес вдали, на опушку которого вышли люди. Их было трое. Мне показалось, что нас они тоже заметили, и я помахал им рукой. Тут же они скрылись в лесу, и меня такое поведение чужаков обеспокоило.
До заката мы видели их ещё два раза. Опасаясь, что намерения у них могли оказаться враждебными, я причалил к противоположному берегу. Кусты ивы, конечно, не так хороши для ночёвки, как лес, но сухостоя и валежника мы обнаружили там с избытком, чтобы ночью не замёрзнуть.
Рассчитывая на волчиц, их чутьё, легли спать, не тревожась о внезапном нападении, но копьё и топор из лодки достал, положил рядом. Долблёнку мы припрятали в кустах неподалёку от места ночёвки.
Может, мне показалось, но ночью на том берегу я слышал шаги. И волки поднимали свои лобастые головы, смотрели туда. С утра решил проверить. Действительно, прямо напротив нашего костра трава была примята. Неизвестность порождает страх. Я не боялся чужаков, но беспокоился об Утаре. Мы снова поплыли, на всякий случай держа луки с натянутыми тетивами.
Волчицы дремали, я грёб, а когда уставал, весло забирала Утаре. Как оказалось, с этой работой она была знакома. Чужаков мы больше не видели, а вскоре выплыли на большую воду.
«Неужели уже пришли к Балатону?» – удивился я, хотя, скорее, обрадовался. По моим прикидкам, полпути осталось позади. Голубая, кристально чистая вода, в которой на глубине можно было разглядеть резвящуюся форель, манила. Дно озера было песчаным. Водная гладь тянулась до горизонта, а видимые берега были крутыми и высокими, поросшими лесом.