— Евгения, вы сказали, что ваш разговор никто не слышал. Но вспомните, пожалуйста, до какого времени продолжался в тот вечер ужин, сколько еще вы все оставались за столом?
— Что? — Оторвав руки от лица, стремительно реагирующая депутатка уставилась на сыщика. — Вы что имеете в виду, Станислав? Вы намекаете… кто-то из моего окружения мог… прельститься горничной и отправился ее насиловать? Так?!
Гущин мгновенно вспомнил, что перед ним персона, имеющая связи в высоких кабинетах и способная выпить много крови у его начальника. И помаленьку задний ход включил:
— Евгения, мой интерес обусловлен исключительно…
— Чем?! — взвилась над стулом Львова. — Инсинуациями, высосанными из пальца?!
Гущин посуровел:
— Евгения Сергеевна, я пришел к вам с разговором как к умной женщине. Вы мне симпатичны, и я постарался уберечь вас от разговора с моими коллегами. Представьте, пожалуйста, реакцию следователя на известие о том, что вы утаили от него наиважнейшую информацию. — Майор придал взгляду немного сочувствия. — Мартынов пришел бы сюда, и, уж поверьте, беседа с ним не понравилась бы вам гораздо больше.
— Простите, — зажмурившись, пробормотала Львова. — Простите, Станислав, я во всем виновата сама. — Евгения прислонилась виском к поднятой ладони, поглядела в окно на резвящихся Нюру с Маргаритовной. — Все нервы, нервы… Глупые секреты и рефлексии. О чем вы меня спрашивали?
— О том, когда закончился ваш ужин, — напомнил Гущин.
Евгения встала, точнее, закостенело сползла с высокого табурета.
— Почему вы спрашиваете об этом?
— Хочу вернуть вашу память к прошлой пятнице.
— Конечно. Я снова не права. — Львова подошла к окну. Словно спасаясь от гадких вопросов, уцепилась взглядом за мирно играющую на лужайке дочь. — Лариса ушла примерно в половине восьмого. Никто не знал, что она пойдет к подруге, обычно Лара сразу шла домой. Мы все, подчеркиваю — все, остались за столом еще как минимум на полчаса.
— Лариса звонила Дарье, когда была еще на работе. Как думаете, этот разговор мог кто-то услышать?
Прежде чем ответить «нет», Львова подумала. Она была обижена и оставалась совершенно уверенной в необоснованности подозрений сыщика. Каждый из вопросов о близких стегал ее как розга.
Но сыщику было совершенно начхать на то, что думает о нем влиятельная дама. Прежде чем продолжать расследование, необходимо снять все щекотливые вопросы и прийти к Мартынову подготовленным, не забивать пустопорожним голову.
Майор постарался деликатно объяснить Евгении, что нельзя оставлять неразъясненные моменты, он никого не подозревает, а работает так, как привык и как обязан.