Ушла мать намного позже положенного часа, задержалась до обхода дежурного врача, пообещала вернуться завтра утром для встречи с лечащим психиатром. Оставила Павлу фрукты и любимый яблочный пирог, пару книг и очки — у него оказалась довольно сильная близорукость. Долго после ухода матери вспоминал их разговор и пережитые эмоции, в конце беседы даже почувствовал какое-то притяжение к родному по природе человеку. Да и она выглядела гораздо спокойнее, обращалась к нему мягче, чем в начале, по-видимому, немного свыклась с мыслью — пусть сын стал другим, но все равно он ее кровиночка! Предстояла еще встреча с отцом — Николаем Алексеевичем, — но уже не так серьезно волновался за ее исход — насколько понял, тон в семье задавала мать, коль она приняла такого сына, то отцу ничего другого не оставалось. Да и по рассказу матери тот всегда любил Пашу, чтобы он не натворил, не наказывал строго за шалости, лишь мягко журил — в этом большую жесткость проявляла она сама.
Спал эту ночь сравнительно спокойно, лишь раз просыпался, увидев во сне родную мать и жену — они смотрели на него без слов, а потом растаяли, будто мираж, осталась от них печаль и тоска. Лежал и вспоминал прошлую жизнь, а потом незаметно уснул, уже без сновидений. На следующее утро, как и обещала, к нему в палату прошла мать, несмотря на неприемное время — еще вчера убедился в ее способности находить общий язык с персоналом. Принесла с собой еще теплый суп с фрикадельками, паровые котлеты с картошечкой, заставила поесть при ней. Когда же к ним заглянул лечащий врач, не отступила в сторону, а сама повела с ним разговор о состоянии сына. Во время обследования и последующего опроса отвечала на те вопросы, с которыми Павел затруднялся — тогда и выяснилось, что у него уже год, как начались проблемы с психикой. Вначале резкие смены настроения, после приступы немотивированной раздражительности и гнева, а в последнее время замкнулся в себя, ни с кем не хотел разговаривать и общаться, даже с родителями. В крайнюю же ночь заперся в ванной и перерезал вены на запястье — чудо, что отец проснулся по какому-то наитию и обнаружил сына, лежавшего на полу без сознания.
Врач, Сергей Александрович, после завершения обследования с результатами томографии и энцефалограммы выдал заключение — серьезных клинических отклонений у молодого человека нет. Разве что психомоторная реакция немного заторможена, но то вполне естественно после приема антидепрессантов. Насчет амнезии и последующего назначения высказался ободряющим тоном:
— Возможно, сказался вегетативный криз, нервная система не выдержала перегрузки. Думаю, носит временный характер, после нормализации психоэмоционального состояния память должна вернуться. Хотя гарантировать не могу — человеческий мозг слишком сложная субстанция, чтобы судить наверняка! Пока же Павел побудет у нас неделю-другую, понаблюдаем — не возникнет ли рецидив суицида, других аффективных расстройств, сейчас же не вижу предрасположения. Лечения как такового не требуется, проведем укрепляющий курс.