О чем говорят эти цифры? Во-первых, они говорят о том, что царская власть отнюдь не выжимала последние соки из деревни как это делал, к примеру, Сталин. Во-вторых, при таких постоянных списаниях, о какой системе налогообложения можно говорить? Никто и не платил ни налоги, ни выкупные — зачем? все равно спишут. А кто платит, тот дурак.
В-третьих, нетрудно заметить, что это своего рода система социального взяточничества. Власть пыталась ссудами и их списанием купить лояльность самой многочисленной категории своих подданных. И тем самым отложить или вовсе устранить потребность в политическом их представительстве, то есть в политических реформах. Народ же всё больше проникался иждивенчеством и все больше требовал от государства вместо того, чтобы работать самому.
В-четвертых, начиная с массовой раздачи 1891 года, эта система становилась все более и более коррумпированной.
Расскажу самую простую схему. При первой же возможности уезд, а то и вся губерния заявляет о недороде. Это выгодно всем, от крестьянина до губернатора, потому что поступят «федеральные деньги» (говоря современным языком). Как только деньги поступали, волостные писари и земцы начинали составлять списки тех, кому нужна помощь — продовольственная или на обсеменение. В списки первым делом попадали родственники, потом родственники родственников, потом те, кого надо уважить, потом их родственники. Потом те, кто принес «барашка в бумажке». Списки никто не проверял, потому что это начало 20 века, как проверишь? По спискам поступала помощь, которая выдавалась в виде записок — ярлыков. Получив ярлык на столько-то пудов — крестьянин из списка (ему зерно было не нужно) шел к купцу — какому надо купцу! Купец давал ему не зерно, а деньги — из расчета 50–60 копеек за пуд, крестьянин расписывался в книге и отдавал ярлык. Монетизация льгот, однако. Купец шел с ярлыками в управу и получал по ним уже 90 копеек за пуд, причем физического зерна у него могло и не быть — просто он зарабатывал на записях в тетради. Понятно, что при таких гешефтах недороды становятся очень выгодным делом и происходят все чаще и чаще.
МВД, которое ведало и продовольственным делом, просто не имело возможности проверить всех и вся — но редкие проверки выявляли совсем поразительные факты. Были, например те, кто продавал по тысяче и более пудов урожая — и тут же становился в очередь на продовольственную и семенную ссуду как голодающий. Нетрудно понять и то, что при таких порядках помощь до людей, действительно в ней нуждающихся, обычно не доходила.