Надо сказать, что он сопротивлялся. Его единственным выигрышем был 1917 год — он проиграл 1905 год, затем он проиграл период с 1918 по 1929 годы, когда Сталин начал великое разграбление и порабощение русской деревни, затем в период 1941–1945 год он понес невосполнимые человеческие потери, был навсегда подорван его генофонд, и наконец, в период с 1945 по 1975 год — его остатки переселились в города, подвергнутые окультуриванию. Но это окультуривание — означало так же и потерю корней.
Мы не первая страна, в которой происходило массовое переселение в города. Но нигде это не происходило так травматично и нигде это не сопровождалось полной сменой культурного кода нации.
В Европе это происходило так — в какой-то момент все граждане признавались равными, создавалось национальное государство, интеллигенция длительным и упорным трудом создавала национальную культуру и разрабатывала национальный язык. Он был нужен заново, так как город и городская жизнь требовали новых слов и терминов, наука, искусство, военное дело — всё это требовало целых словарей терминов.
Но полного разрыва городской и деревенской культуры все же не происходило. Равно как и новые горожане — помнили, откуда они вышли и не стыдились этого. Только у нас сельского происхождения принято стыдиться. Современные немцы по выходным едут в провинцию, там одевают национальную одежду, едят национальную еду, танцуют танцы, проводят фестивали — для них это необходимо, чтобы продолжать чувствовать себя немцами. В России же современная русская культура изначально городская и никаких корней в сельской не имеет. О том, как мы относимся к селу говорит хотя бы состояние центра России — областей и краев, прилегающих к Москве. Это же мрак! И тоже, кстати, парадокс — области национального центра, метрополии получаются самые отсталые из всех.
В России деревня просто умерла. В 1917 году она не смогла ни передать городу культуру, ни закрепиться в городе, ни дать своих лидеров. Все лидеры большевиков — были или городскими или чужими, из русской деревни не было никого. Сталину удалось страшное — повторное порабощение народа. Это, видимо, единственный случай в истории, когда после длительного пребывания народа в свободном состоянии, кому-то удалось восстановить рабство. Сталинская система просуществовала только одно поколение, не смогла воспроизвестись и не пережила смерти создателя — после смерти Сталина от нее немедленно отказались — но деревню она добила. На место крестьянина пришел колхозник — мелкий вор, алкоголик и разгильдяй. Которому по фиг на всё — на землю, на скотину… для него всё — чужое.