Вениамин Петрович до конца не верил, что я точно знаю причину выхода из строя двигателя самолета, но после того, как он снял трубку и убедился в этом лично, уважение на его лице стало видно невооруженным глазом. Правда, на нем одновременно читался вопрос, откуда известный музыкант это мог знать? Тут снизу крикнули, что нам привезли все масляные трубки, какие у них были на складе. Нам передали шесть штук и только одна из них точно подошла по размеру.
— Нам крупно повезло уже второй раз, — сказал КВС с довольной улыбкой. — Только один процент был за то, что именно такая трубка окажется здесь, в Канаде.
— Мне всегда везло, — ответил я, тоже довольный, потому что дозаправку канадцы уже закончили и начали протиоблединительную обработку пока только с носа самолета, так как мы ещё не закончили и мешали им. — И этот случай ещё раз доказывает, что я везунчик. Меня так товарищ Брежнев прозвал.
— Правда, что вы его внук?
— Это выдумка. Но с Леонидом Ильичом мы находимся в приятельских отношениях.
Когда мы закончили и спустились вниз, то канадцы нам не поверили. До них не доходило, что советские авиамеханики могут быть лучшими в мире. Командир, правда, здорово испачкался, но не обращал на это внимания.
— Вениамин Петрович, — обратился я к нему. — Давайте договоримся сразу, что вы сами обнаружили поломку и сами её устранили.
— А как же вы?
— Я вам просто помог решить вопрос с администрацией аэропорта и всё.
— Но это же благодаря вам мы выжили. Если бы вы не предупредили, то я мог бы и не принять правильное решение.
— Вы его приняли и это главное. Это вы посадили самолёт во внештатной ситуации, а не я. И поломку вы устранили, а это видели все. Я думаю, что вам дадут Звезду Героя за спасение пассажиров и я об этом позабочусь. У меня их уже три и больше мне не надо. Если КГБ будет спрашивать о моей роли в этом деле, отвечайте, что расскажете только лично товарищу Андропову. Если уж он сам вас спросит об этом, тогда можете ему рассказать всю правду.
И я ему показал своё удостоверение личного порученца председателя КГБ. Командир впечатлился и мне показалось, что он готов был в этот момент даже дать мне порулить своим самолётом. Нет уж, я уже вчера «порулил» сотней своих фанатов на тренировке, больше рулить пока ничем не хочу.
Мы поднялись по трапу и Вениамин Петрович отправился в кабину пилотов, а Катя, встречавшая нас, хотела, по-моему, расцеловать меня за все. Она видела, чем мы занимались и догадалась, что это я показал КВС, где поломка в двигателе. Правда, вместо Кати меня поцеловала Солнышко, чему я был только рад. Как оказалось, Катя ей разрешила постоять с ней на верхней площадке трапа и посмотреть на меня со стороны.