и снова стать чистой и непорочной, обновленной для мужа. Всякий раз после
миквы ты словно опять становишься невестой. Преподавательница сияет, когда рассказывает об этом, глаза ее расширяются от восторга.
Я много раз проходила мимо миквы, понятия не имея, что это такое. Это кирпичное здание без опознавательных знаков занимает большую часть Вильямсбург-стрит и выходит фасадом в сторону магистрали Бруклин — Квинс. Вечерами мужчины стараются не ходить по этой улице; впрочем, она и так никуда не ведет, поэтому здесь и днем довольно спокойно. Оказывается, что женщины ходят в микву только под покровом темноты, чтобы не привлекать внимания. В микве есть служительницы — сплошь пожилые женщины в менопаузе. Правило гласит, что кто-то должен подтвердить твою ритуальную чистоту.
Будучи невестой, я впервые пойду в микву за пять дней до свадьбы. Мне уже выписали противозачаточные для контроля цикла, чтобы месячные не пришли прямо перед свадьбой. Если такое случится, говорит преподавательница уроков для невест, ты будешь считаться нечистой и брак не будет консумирован. Это же катастрофа, заявляет она, ведь нечистая в день свадьбы девушка не сможет взять за руку своего жениха после торжественной церемонии, и тогда все узнают, что она нечиста. Это несмываемый позор. А еще после этого нельзя спать в одной квартире, и на протяжении всего времени, пока ты нечиста, вплоть до ритуального омовения, у тебя должен быть шомер[182] — оберегатель.
Мне не по себе от мысли, что придется раздеваться перед другой женщиной, незнакомой служительницей миквы. Я озвучиваю свою тревогу преподавательнице. Она уверяет меня, что во время осмотра можно остаться в халате, и во время погружения в купальню женщины не смотрят на тебя, пока ты в воде, а когда поднимаешься из нее по лестнице, они держат твой халат перед собой как занавеску.
Но я ведь всю жизнь прожила с убеждением, что даже мебель не должна видеть моего нагого тела. Я никогда не протирала запотевшее зеркало в ванной. Я никогда не рассматривала, что у меня там внизу. Это неправильно.
Из-за противозачаточных, назначенных мне местной акушеркой, я просыпаюсь посреди ночи и хватаюсь за живот — тошнота захлестывает меня волнами. Я пробую заесть ее крекерами и сухарем, и меня рвет небольшим сгустком размокших цельнозерновых крошек. Акушерка говорит, что со временем это пройдет, и я прекращу прием таблеток, как только выйду замуж.
Все оставшееся до свадьбы время я борюсь по утрам с навязчивой тошнотой и призываю все свои силы, чтобы ходить по магазинам и закупаться приданым.